Сергей Михеев: «Польша задолжала нам за Смутное время»

И как мне им верить, когда вы мне говорили тоже самое накануне революции? Не вы ли сами, тому пять лет, тому восемь лет, говорили мне о верности, о преданности и делали мне такие торжественные заверения (протестации) преданности? Несколько дней спустя, вы нарушили свои клятвы, вы совершили ужасы.

Императору Александру I, который сделал для вас более, чем Русскому Императору следовало, который осыпал вас благодеяниями, который покровительствовал (vous a favoris?s) вам более, чем своим природным подданным, который сделал из вас нацию самую цветущую и самую счастливую, — Императору Александру I вы заплатили самою чёрною неблагодарностью.

Вы никогда не хотели довольствоваться самым выгодным положением и кончили тем, что сами разрушили свое счастье*. Я вам говорю правду, чтобы уяснить наше взаимное положение, и для того, чтобы вы хорошо знали, чего держаться, так как я вижу вас и говорю с вами в первый раз после смут.

Господа, нужны действия, а не слова. Надо, чтобы раскаяние имело источником сердце; я говорю с вами не горячась, вы видите, что я спокоен; я не злопамятен и буду вам делать добро вопреки вас самих. Фельдмаршал, находящийся здесь, приводит в исполнение мои намерения, содействует применению моих воззрений и также печётся о вашем благосостоянии. (При этих словах, члены депутации кланяются фельдмаршалу).

Господа, что же доказывают эти поклоны? Прежде всего, надо выполнять свои обязанности и вести себя, как следует честным людям. Вам предстоит, господа, выбор между двумя путями: или упорствовать в мечтах о независимой Польше, или жить спокойно и верноподданными под моим правлением. Если вы будете упрямо лелеять мечту отдельной национальности, независимой Польши и все эти химеры, вы только накликаете на себя большие несчастья. По повелению моему воздвигнута здесь цитадель и я вам объявляю, что при малейшем возмущении я прикажу разгромить ваш город, я разрушу Варшаву и уже, конечно, не я отстрою её снова.

Мне тяжело говорить это вам, — очень тяжело Государю обращаться так со своими подданными; но я говорю это вам для вашей собственной пользы. От вас, господа, зависеть будет заслужить забвение прошедшего. Достигнуть этого вы можете лишь своим поведением и своею преданностью моему правительству.

Я знаю, что ведётся переписка с чужими краями, что сюда присылают предосудительные сочинения и что стараются развращать умы. Но при такой границе, как ваша, наилучшая полиция в мире не может воспрепятствовать тайным сношениям. Старайтесь сами заменить полицию и устранить зло.

Хорошо воспитывая своих детей и внушая им начала религии, верность государю, вы можете пребыть на добром пути. Среди всех смут, волнующих Европу, и среди всех учений, потрясающих общественное здание, Россия одна остаётся могущественною и неприкосновенною.

Поверьте мне, господа, принадлежать России и пользоваться её покровительством есть истинное счастье. Если вы будете хорошо вести себя, если вы будете выполнять все свои обязанности, то моя отеческая попечительность распространится на всех вас и, не смотря на все происшедшее, мое правительство будет всегда заботиться о вашем благосостоянии.

Помните хорошенько, что я вам сказал".


*В 1831 г. вспыхнуло восстание в Польше, которой за полтора десятка лет до этого император Александр I даровал конституцию. Осенью 1831 г. восстание было подавлено русскими войсками под командованием генералов И.И. Дибича и И.Ф. Паскевича (который сменил умершего в это время от холеры Дибича). Царство Польское лишилось автономии. Конституция 1815 г. была отменена, армия распущена. Польские университеты в Варшаве и Вильно были закрыты. Польша была разделена на губернии, находившиеся в подчинении царского наместника И.Ф. Паскевича, который управлял страной с помощью совета из главных чиновников края. Этот порядок управления Польшей был определен в 1832 г. «ограниченным статутом». Неблагоприятно события в Польше были встречены и в российских общественных кругах. С осуждением восстания выступил в стихотворении «Клеветникам России», которое появилось в брошюре «На взятие Варшавы» А.С. Пушкин.

В 1833 г., по дороге за границу, Николай I не пожелал остановиться в Варшаве, осмотрев только расположенные в Польше в войска. В 1835 г. он всё-таки посетил польскую столицу и принял депутацию города, которой не разрешил говорить, а сам сказал жёсткую речь.

И эти сказанные императором слова не утратили своей актуальности и по сей день.