ФСБ наводит порядок в Дагестане

В Дагестане продолжают демонтировать кланово-коррупционную систему, сложившуюся в этой крупнейшей кавказской республике. ФСБ и Следственный комитет проводят операцию против клана Сагида Муртазалиева – одного из неформальных хозяев республики, бывшего чемпиона мира по вольной борьбе и нынешнего главы дагестанского отделения Пенсионного фонда РФ.

Утром понедельника из Дагестана стали приходить неожиданные сообщения – в одном из районов республики, Кизлярском, был объявлен режим контртеррористической операции. Но не для поимки скрывающихся в лесах и горах бандитов – а для задержания главы района Андрея Виноградова.

Прибывший накануне в республику спецназ ФСБ России взял в тройное кольцо резиденцию главы района – а после того, как его охрана, а потом и местная милиция попытались помешать задержанию Виноградова, они были «нейтрализованы» и «разоружены», а сам глава района задержан сотрудниками СК. При этом он оказал сопротивление – в результате чего получил «незначительные телесные повреждения». Главу района на вертолете вывезли в североосетинский Моздок, а оттуда переправили в Москву.

Виноградова подозревают в хищении в особо крупном размере, финансировании незаконных вооруженных формирований, а также в создании и руководстве преступной группировкой, на счету которой пять убийств. Но само по себе задержание главы одного из 42 районов Дагестана (пусть и одного из самых важных) было лишь прелюдией к основному событию этого дня – оно происходило в одном из районов дагестанской столицы, Махачкалы.

Там все тот же спецназ ФСБ блокировал дом бывшего главы все того же Кизлярского района Сагида Муртазалиева – бронетехника перекрыла все подъезды к резиденции. Сначала были сообщения о том, что охрана Муртазалиева забаррикадировалась в доме с оружием и не пускает спецназ – но потом появились сообщения, что обыски идут во всех его домах. Сам Муртазалиев скрывается – предположительно он находится в Дубае, заявил «Интерфаксу» источник в силовых структурах. Если 41-летний аварец действительно сейчас в Объединенных Арабских Эмиратах (откуда вроде бы на днях вернулся и Виноградов), то понятно, что домой он уже не вернется. Впрочем, разгром клана Муртазалиева настолько важен сам по себе, что дальнейшая личная судьба его главы отходит на второй план.

Муртазалиев до сегодняшнего дня был самым влиятельным человеком из теневой вертикали власти в Дагестане. Его арест станет точно таким же шоком для республики, как и задержание два года назад мэра Махачкалы Саида Амирова, бывшего крестным отцом Дагестана почти весь постсоветский период. Среди обвинений в адрес Амирова была и подготовка покушения на Муртазалиева – самолет, в котором тот должен был лететь, планировалось сбить из ПЗРК. Амиров в прошлом году получил срок – а Муртазалиев рассматривался как один из наиболее вероятных претендентов на кресло главы города, которого теперь выбирает городской совет депутатов. И вот теперь он действительно окажется на месте Амирова – но не в мэрии, а как обвиняемый в тяжких преступлениях.

Поставленный два с половиной года назад на руководство Дагестаном Рамзан Абудлатипов последовательно избавляется от «тяжкого наследия» – так называемых сильных людей, державших всю республику в руках и страхе. Конечно, действует не сам Абдулатипов, а федеральные структуры и Москва. Но от главы Дагестана тоже требуется определенная решительность, ведь на кону в буквальном смысле слова стоит его жизнь. Первым убрали Амирова – теперь пришла очередь Муртазалиева. Кто он такой?

Операция по его задержанию не случайно началась с Кизлярского района, который он раньше возглавлял – русская фамилия арестованного нынешнего главы района не должна вводить в заблуждение. Виноградов был ставленником Муртазалиева, который контролировал не только этот район. К своему 41 году Муртазалиев успел стать не просто одним из самых известных людей в Дагестане, его жизнь – просто готовый сценарий какого-нибудь боевика.

Формально сейчас он возглавляет отделение Пенсионного фонда по Дагестану – куда и пересел из кресла главы Кизлярского района – и является депутатом Народного собрания республики. Фактически же Муртазалиев самый «авторитетный» аварец в республике – а ведь именно этот народ является крупнейшим в Дагестане и вместе с даргинцами (к которым относится Саид Амиров) формирует местную элиту. Муртазалиев с его кортежами из десятков машин с вооруженной охраной, по сути, выступает как один из неформальных вождей аварцев – и, несомненно, самый влиятельный и беспредельный из всех.

На Кавказе вообще культ борцов – а Муртазалиев прославился в 90-е, став чемпионом мира, Европы и России по вольной борьбе. Борцы часто становились бандитами, подминали под себя собственность и госструктуры, но в нулевые годы государство стало возвращаться, а бандиты – садиться. Но не в Дагестане – слишком сложная и взрывоопасная межнациональная и социальная ситуация в республике привела к тому, что здесь сложился уникальный строй, в котором неформальные лидеры того или иного народа становились властью или оказывали на нее огромное влияние.

То, что они при этом были носителями абсолютно криминального сознания, знали все – но в Москве до поры до времени рассчитывали, что удастся навести порядок изнутри Дагестана, не переходя к резким мерам, способным нарушить шаткое межнациональное равновесие. Но все было тщетно. Дагестан продолжал жить своей, абсолютно уникальной жизнью в плену у князьков и братков – и в последние годы Кремль перешел к активному вмешательству.

После назначения Абдулатипова в начале 2013 года главой Дагестана всесильных хозяев республики – а их было четверо на весь субъект – начали постепенно зажимать. Снимали их людей с районов, пытались сломать завязанные на Москву схемы обналичивания денег – но главное, конечно, было найти то сочетание жесткости с аккуратностью, которое бы не позволило представить борьбу с коррупцией и мафией как нарушение национального баланса.

В Дагестане очень важен межнациональный баланс. Только основных народов восемь, и все они (кроме русских, не имеющих своего «клана») очень болезненно реагируют на давление на их соплеменников. Даже руководящие должности распределяются в соответствии с неофициальными квотами – тут даргинец, а там аварец, тут лезгин, а тут кумык. При этом должность фактически превращалась в кормление – то есть легальное и не очень обеспечение возможностей для продвижения своего клана, для откатов и поборов.

Республика дико криминализирована – и было ясно, что долго так продолжаться не может. Социальное недовольство рано или поздно наложилось бы на межнациональные противоречия – и произошел бы взрыв. Москва начала разминировать Дагестан – аккуратно, постепенно и, как подтверждает разгром клана Муртазалиева, бесповоротно.

Конечно, обидно, что сам Муртазалиев может избежать наказания – понятно, что теперь он не вернется в Россию. Впрочем, Москва может потребовать его выдачи – и сложно предсказать, как поведут себя власти ОАЭ. Что именно будут вменять в вину Муртазалиеву, сейчас предсказать сложно. Кроме того, что пока что предъявлено Виноградову – создание ОПГ и убийство пяти человек – и неминуемо выведет на самого Сагида, на бывшем чемпионе висит еще и убийство двух человек в московской сауне в 2002 году, совершенное, как тогда считалось, в пределах самообороны (его ударили ножом).

Понятно, что если раскручивать все дела Муртазалиева начиная с 2002 года, когда он закончил спортивную карьеру и вернулся в Дагестан, став заместителем министра природных ресурсов и экологии, то всплывет столько, что хватит на десятки дел. Но главное сейчас другое – убрать из жизни Дагестана само явление национальных мафий, кланов, которые гробят эту потенциально богатую республику и отравляют жизнь в остальной России. Даже заочное осуждение Муртазалиева окажется серьезнейшим вкладом в это важное дело.