Гардемарины легендарного «Мессинского выпуска»

Еще одна история о благородстве и широте русской души.

28 декабря 1908 года на дне Мессинского пролива началось землетрясение, ставшее сильнейшим в истории Европы. На помощь жителям Сицилии бросились, не дожидаясь приказов из Петербурга, русские моряки. Две роты моряков разгребали завалы, отказываясь работать посменно и уходить отдыхать. Военные хирурги оперировали в экстремально тяжелых условиях. Они из своих скудных средств давали деньги тем, кто за несколько часов потерял все. Хочется отметить, что это были совсем молодые люди.


Практическая эскадра Балтийского флота под командой контр-адмирала В.И. Литвинова, состоявшая из броненосцев «Цесаревич» и «Слава», крейсеров «Адмирал Макаров» и «Богатырь» имела в своем составе 135 корабельных гардемаринов, 23 корабельных гардемарина-механика и 6 корабельных гардемаринов-судостроителей.

Перед своим отбытием в учебное плавание в сентябре 1908 года, гардемаринский отряд был удостоен высочайшего посещения Императором Николаем.

«Ведите себя достойным образом, чтобы поддержать честь русского имени среди народов стран, которые вам придётся посетить ...» напутствовал он в своей речи гардемаринов, призвав помнить, что при посещении далеких заморских стран, они являются представителями Его и своей славной родины — России.

Один из участников тех событий, гардемарин «Мессинского выпуска» Георгий Васильевич Вахтин, впоследствии офицер флота, оставил нам свои записки, посвященные этим событиям:

«К утру следующего дня мы вошли в Мессинский залив и здесь в бинокли увидели картину страшного разрушения. Еще вчера красивый и цветущий город был совершенно разрушен, только голые стены домов одиноко торчали среди груды камня, щебня и извести»

«Доблестный командир нашего крейсера „Адмирал Макаров“ , капитан первого ранга В.Ф.Пономарев, несмотря на страшный риск и множество мелких судов, мешавших маневрированию, пошел прямо в гавань и после красивого и лихого маневра отшвартовался у стенки так, что сразу же удалось подать сходни на берег. Было жутко смотреть на развалины города и на обезумевшие лица людей, устремившихся к пристани, ожидая помощи от нас. Вся команда была сейчас же разбита на группы, были выданы лопаты, ломы и другие инструменты; был дан запас воды и провизии и, покуда другие суда еще искали место стоянки, наши люди уже отправились на берег на помощь несчастным, заживо погребенным»

«...прошло более часа покуда мы добрались до юноши, лежащего с разбитой головой и поврежденными ногами. Мы достали его, обмыли, перевязали и передали матери. Заливаясь слезами , бедная женщина целовала своего сына и наши руки, умиленно благодаря нас за то, что мы спасли его. Впоследствии мы узнали, что юноша поправился и счастливая мать прислала нам трогательное письмо с его фотографией.»

«...Мы работали без устали и без передышки до тех пор покуда не услышали призывные свистки нашего крейсера. Мы вернулись на „Адмирал Макаров“, где выяснилось, что на крейсере набралось около 600 человек тяжело раненых и адмирал приказал нам доставить их в Неаполь.

В.Ф.Пономарев, в 1908 году командир
крейсера "Адмирал Макаров"

Маленькую Джиованну (спасенная девочка) и черненькую „Мессинку“ (собачка, ее нашли около трупа хозяйки) я устроил у себя на койке, предварительно накормив их. Скоро мы вышли в море. Все офицеры, гардемарины и команда, а в особенности доктора и фельдшеры всю ночь ухаживали за ранеными, стараясь облегчить их страдания. Человек 20 раненых умерли в пути — их мы заворачивали в парусину и после прочтения священником молитвы, с привязанным грузом бросали в море, ставшее для них могилою. „Имена их Ты, Господи, веси“!

Когда мы на следующий день пришли в Неаполь, раненых сразу же развезли по госпиталям, а нам благодарные неаполитанцы оказывали всевозможные знаки внимания. Всех увезли, а моя сиротка Джованни и „Мессинка“ остались у меня, я не хотел расставаться с ними, да и они полюбили меня и друг друга. Я телеграфировал своей матери в Петербург, прося ее приехать за ребенком. Вечером опять ушли в Мессину...

Здесь наш крейсер посетила герцогиня д’Аоста. Она узнала, что у меня осталась девочка-сиротка и что я хочу отправить ее в Россию. Она хотела, чтобы я отдал. Но я так привык к этой малютке и полюбил ее, что мне жаль было с ней расставаться. Потом приехал итальянский адмирал, говорил со мною, объяснил, что девочке, может быть, будет вреден суровый Петербургский климат, рассказал, что у него самого нет детей и просил отдать ему ребенка, гарантируя, что девочке будет хорошо и что он с женой заменит ей погибших родителей. Мне грустно было расставаться с Джованной, но я согласился ...».

«..мы опять вошли в гавань с сразу же снова пошли на раскопки. Теперь уже откапывали мало живых — большинство были трупы. Прошло уже 25 лет с того дня, я многое пережил за это время — и войну и жестокую революцию , видел много горя и страдания , но запах этих „мессинских“ трупов до сих пор преследует меня.»

Еще несколько цитат из писем.

«Наши матросы — золото. Их приходилось удерживать. Это сплошь герои. Описывать тебе все эти ужасы я не буду. Я удивляюсь тому, до чего мы скоро привыкли. Бывали случаи, что приходилось, захватив верёвкой ногу или руку, отрывать их. Сколько ужасных картин!»




Письмо I, Порт Аугуста.

«Пишу тебе, папа, всё ещё из порта Аугуста. Только сейчас освободился после всех этих ужасных мессинских дней. Ты, конечно, уже знаешь про несчастье в Мессине из газет.

Когда наш отряд узнал о землетрясении, мы стояли здесь. Все бросились к адмиралу, прося немедленного ухода на помощь.»