Трудности перевода

Тема беженцев, заполонивших Европу, не сходит с первых полос прессы и обсуждений на политических ток-шоу. При этом практически нигде не звучит проблема языкового барьера, а ведь язык (с лингвистической точки зрения) — это важнейшее средство общения.

Так, на различных ток-шоу представители европейских государств с упоением рассказывают нам, что ничего страшного не происходит, Европа якобы способна переварить и ассимилировать и не такой поток людей, прибывающих с Ближнего Востока и из Африки. Возникает вопрос: а как вы с ними общаться-то планируете, граждане Европы?

Допустим, что значительная часть беженцев помимо родного языка может объясниться на английском. Допустим, некоторые могут объясниться на французском или немецком. Но, даже при знании языка, важно ещё и понимание между его носителем и человеком, для которого этот язык — не родной. Фактор произношения ещё никто не отменял. Только в Англии, например, более 35 ярко выраженных диалектов, я уже не говорю про Лондонский «кокни». А немец, живущий в Баварии, зачастую не может понять жителя австрийского Зальцбурга, являющегося носителем того же немецкого языка. Про французов и говорить не приходится. Они настолько трепетно относятся к родному языку, что найти человека, говорящего по-английски, вдали от туристических троп крайне затруднительно.

Итальянский и испанский не так распространены для изучения в учебных заведениях других государств. Про чешский и польский вообще умолчим, славянские языки трудны не только своей грамматикой, но и большим количеством шипящих звуков, с которыми и русский-то человек не всегда справится.

Хорошо, допустим, что в странах, принимающих беженцев, организуют переводчиков и какие-то курсы по изучению языка страны пребывания. Но для этого нужно достаточное количество переводчиков и преподавателей, знающих родной язык бегущих в Европу людей. Не уверена, что в Европе такое количество есть. Так же как не уверена в том, что абсолютно все беженцы пойдут обучаться чему-то на курсах, даже если они будут бесплатными.

С трудоустройством этих людей, о котором вовсю распыляются некоторые представители европейских государств (мол, им нужны рабочие руки на заводах), тоже могут возникнуть очень большие проблемы. На любом рабочем месте человеку нужно объяснить, что он должен делать. На каком языке объяснять-то будут? На пальцах показывать? Ну-ну. После чего производительность всех европейских заводов прямо-таки попрёт вверх, а количество брака уменьшится в сотни, да чего уж мелочиться — в тысячи раз. Не говоря уже о трудовой дисциплине. Это вам не европейцы с получасовым перерывом на обед за смену. У этих людей есть свои правила, которые никаким европейцам не отменить. Намаз, например.

Но, если честно, про трудоустройство беженцев на заводы — это сказка. Вообще, про то, что большая часть прибывающих туда людей пойдёт работать — это фантазии пока ещё не понимающих всего ужаса возникшей проблемы европейских политиков и политологов разных мастей. Не за тем они туда едут. Они туда едут, чтобы жить на пособия. Жить в своих диаспорах, в которых им знание чужого языка не требуется. И не секрет, что в такие диаспоры, что во Франции, что в Германии полиция лишний раз предпочитает не соваться.

Так что, если поток беженцев не прекратится, то речь пойдёт не об ассимиляции беженцев в Европе, а скорее — об ассимиляции европейцев в новую культуру. И необходимости изучения уже европейцами новых, доселе для них не изведанных языков. Потому что не преодолённые трудности перевода в мирной жизни могут привести к жизни другой, где перевод не настолько уж и важен. На войне, как известно, всё бывает понятно и без переводчиков. А с учётом просачивающихся в Европу под видом беженцев боевиков ИГИЛ такой сценарий, увы, исключать нельзя.

Ёлка,
специально для Politikus.ru