Больше никакой любви, братства и равенства

Фото: maxnikon / pixabay

В комментах и перепостах к моим последним «украинским» постам регулярно повторялась одна и та же мысль: все эти мои объяснения прикрывают суть — провал России на украинском направлении. И то же самое говорят про все остальные постсоветские страны.

С одной стороны, я согласна. Провал.

А с другой, давайте посмотрим на ситуацию беспристрастно и признаем честно — у России не было ни единого варианта действий, который бы привел к лучшему результату. Даже теоретически такого варианта не было.

Да, политика России на постсоветском пространстве последние два с половиной десятилетия была фиговой — и сейчас Москва разгребает и выруливает из того, что получилось. Но никакой реальной альтернативы этому не существовало.

Давайте рассмотрим на пальцах.

От советского периода Россия унаследовала однозначный формат взаимоотношений с национальными окраинами:

Россия должна им денег. Много денег. И вообще должна. При этом они — независимые государства, сами с усами и определяют свою судьбу самостоятельно. Да и вообще они в Запад влюблены, хотят с ним дружить, а тут лапотная Россия, не расплатившаяся за свое имперство, чего-то хочет — то бесперебойных поставок смежников, то транзита, то даже сотрудничества по вопросам безопасности и обороны.

При этом сама нищая, разрушенная, с войной в Чечне и беспрерывными терактами. А мы, между прочим, пострадавшие от ее московского империализма, можем взять и не дать ей транзита, смежников и чего ей там еще надо — и тогда ей вообще кранты.

Так что пусть дает денег, газа и прочего — и не рыпается. А мы так уж и быть по братской любви и за большие деньги окажем ей любезность, о которой она так просит.

И Россия на это шла. Потому что ей просто не до разборок с соседями было — страна рассыпалась.

В общем, стандарт взаимоотношений сложился и закрепился.

Потом был долгий период наведения порядка внутри России, а проблемы с соседями решались по мере актуализации наиболее острых. Потому что ресурсы и силы не резиновые, и потому что для решения большинства проблем требовались годы и годы.

Прежде чем Прибалтика потеряла возможность шантажа России перекрытием транзита, требовалось отстроить альтернативные маршруты, включая собственную новую портовую инфраструктуру. А это куча лет. Это сейчас прибалты плачутся, что Россия транзитный краник перекрыла, а до этого они почти двадцать лет были уверены в своей незаменимости, потому что им реально замены не было. Ее требовалось создать — а это время и деньги.

И решать такие вопросы одномоментно сразу по всем направлениям физически невозможно, тем более для экономики, которая недавно выбралась из глубочайшей пропасти.

Так что ели слона по кусочкам — и не быстро. И старались не раздражать национальные элиты до поры до времени — потому что только дополнительных проблем не хватало.

А активная работа с их обществом вызвала бы дикую истерику у властей соответствующих стран и напряг в отношениях. Не говоря уже о том, а что, простите, предлагать соотечественникам? Какой светлый образ России продвигать? У самой России его не было и до относительно недавнего времени страна жила по анекдоту «папа, почему мы живем в куче навоза? — потому что это наша родина, сынок».

Россия (и общество, и власть) сама о себе думала плохо и считала себя страшненькой, поганенькой и обреченной страной, не замечая позитивных изменений, которые в конце 2000-х были уже вполне выражены. Но традиционный русский депресняк и взгляд на себя через кривое зеркало не отпускал.

В такой ситуации никакие деньги, сколько их не вливай, не заставят людей за пределами страны смотреть на нее позитивно.

Так что, все это разговоры про «надо было дать денег другим — настоящим организациям соотечественников, и тогда результат был бы другой» просто смешны. Тоже самое было бы.

Потому что за американскими грантами, даже копеечными, стоят 150 лет воплощенной в жизнь американской мечты, 100 лет Голливуда и триллионы долларов, о которых знает весь мир и с которыми мечтает соприкоснуться.

А Россия даже у самых симпатизирующих ей людей вызывала только сочувствие и сопереживание «ну какая же она несчастная».

Никакая эффективная работа с соотечественниками в таких условиях невозможна. Даже если отбросить фактор национальных элит соответствующих стран, которые бы встали на дыбы, если бы Россия попробовала чем-нибудь подобным заняться, и нашли бы массу возможностей ей добавить проблем.

Именно поэтому Москва по сей день не лезет в эту сферу, ограничиваясь формальной работой Россотрудничества и т.п. Да вы просто представьте истерику, которую закатят Лукашенко и Назарбаев, попробуй Россия залезть на эту поляну у них. А у наших стран есть куда более важные вопросы для разруливания, чтобы Москва себе дополнительную головную боль устроила.

Более того, с большинством постсоветских государств уже разрулили. Да, больше никакой любви, братства и равенства.

Но Москве они и не нужны. Ей нужно, чтобы бесперебойно работал принцип «кто за ужин платит, тот и девушку танцует».

Москва дает деньги и это означает, что она главная — и тот, кому она дает денег, должен выполнять то, что она скажет.

Прямо сейчас эту болезненную трансформацию переживают российско-белорусские отношения. Тяжело, но Минск никуда не денется. До этого построили куда более сложных «клиентов», пусть даже с периодами резкого ухудшения. Восстанавливается экономическое сотрудничество с Молдавией, с Грузией… да с той же Украиной — рост товарооборота ударными темпами, причем сильно в нашу пользу.

И самое интересное.

Безо всякой эффективной работы с соотечественниками имидж России и ее притягательность за эти годы резко улучшились.

Просто потому, что Россия очнулась, огляделась и обнаружила, что она невероятно крута — красивая, мощно развивающаяся, с дорогами, сельским хозяйством, промышленностью, новенькой инфраструктурой, чистыми городами, шикарными фестивалями и т.д., и т.п. Россия сама начала собой гордится.

А за ней все это обнаружили и окружающие, причем не только в ближайших странах.

Потому что, как показывает американский опыт, вложения в себя любимую дают куда большую имиджевую отдачу, чем спонсирование кого-то за рубежом. Это сильно вторично и уже потом.

И для России этот принцип крайне актуален. И мы его похоже усвоили.

Ирина Алкснис