Почему русские столь бесстрашны в битве

Монумент Неизвестному солдату в Брестской крепости
Фото: Anton_Ivanov / Shutterstock.com

Не знаю, может кто-то об этом уже писал. Но мне ничего подобного не попадалось. Поэтому я всё равно напишу. Вы когда-нибудь задумывались, почему русские столь бесстрашны в битве?

«Атака мертвецов», Брестская крепость, «врагу не сдаётся наш гордый Варяг», идти на таран, сражаться в горящем танке, вызывать огонь на себя, подрывать гранату с криком «За пацанов!» и так далее.

На западе уже почти тысячу лет пытаются это понять, но не могут.

А ответ ведь на поверхности. Он заложен в нашем культурном коде, он звучит в наших песнях.

«Не для меня», «Ой, то не вечер», «Любо, братцы, любо», «Там, вдали за рекой» и многие другие…

Не понятно?

«Не для меня придёт весна», «Ох, пропадёт, он говорил, твоя буйна голова», «А вторая пуля, В сердце ранила меня», «И боец молодой Вдруг поник головой – Комсомольское сердце пробито» и так далее.

Всё ещё не понятно?

Русский воин умирает ещё ДО боя. И прощается с миром, и переживает момент смерти, и хоронит, и оплакивает. Это уже свершилось, это уже не страшно. «То, что мертво, умереть не может».

Уже пережил смерть.

Это фатализм, но очень особый. Не в виде признания предопределённости и детерминированности бытия, а в виде самоуничижения и смирения (в смысле принятия судьбы). Это отрицание значимости своего Эго.

Меня не будет, а жизнь продолжится.

В медитативных практиках есть подобное. Когда энергия поднимается вверх и доходит до шеи, дальше её не пускает страх смерти (ком в горле). И чтобы продвинуться дальше, нужно преодолеть страх смерти. У Кастанеды это называлось «поединком со Стражем», в других культурах – победой над Змеем (Георгий-Победоносец – именно об этом!).

А когда ты больше не боишься смерти, то энергия поднимается дальше вверх и через темя в небо уходит столб фиолетовой энергии (или этот луч из неба в тебя? а какая разница?).

В этом месте мне совершенно плевать, что кто-то будет пытаться стебаться, орать что я атеист или наоборот, обвинять меня в ереси. Я просто описываю то, что сам неоднократно видел, не пытаясь вгонять это в рамки тех или иных догматов.

Ну а дальше уже включаются совсем другие механики, ты себе уже не принадлежишь и возможно всё.

Конечно, сплошь и рядом такого не происходит. И многим людям, которые попадают в условия боевых действий очень страшно. Кто-то сдаётся, кого-то парализует страх, кто-то бежит.

Но те, у кого переживание смерти записано в культурном коде, умирают задолго до боя. И в бою уже ничего не боятся. Пусть таких мало, но их достаточно.

Александр Роджерс