Справедливость восстанавливается или Как шлепки превращаются в побои и кому это выгодно

Депутаты Государственной Думы обсудили, а затем приняли в первом чтении законопроект № 26265-7 «О внесении изменении в статью 116 Уголовного Кодекса Российской Федерации (в части установления уголовной ответственности за побои).

Иными словами, «Закон о шлепках» или дискриминирующие семью поправки, принятые депутатами в июле 2016 года, по которым любые внутрисемейные «побои», включая воспитательные шлепки, карались лишением свободы до двух лет с невозможностью примирения сторон, отменен в первом чтении.

Но не будем радоваться заранее, впереди еще несколько слушаний, а обсуждение законопроекта показало, что преодолеть ювенальный тренд и бесконечные спекуляции на теме убитых и замученных женщин и детей (тогда как законопроект рассматривает только физические воздействия не принесшие никакого вреда здоровью), будет нелегко.

Обсуждение началось со вступительного слова соавторов законопроекта сенатора Елены Мизулиной и депутата от «Единой России» Ольги Баталиной.

Заметим, что позиция Елены Мизулиной последовательна, она и летом, при обсуждении законопроекта, который позже окрестили «Законом о шлепках» (323-ФЗ), практически в одиночестве, активно выступала против антисемейных поправок в 116 статью. На заседании комитета СовФеда и во время обсуждения проекта закона Советом Федерации она предупреждала, что парламентарии делают огромную ошибку, принимая закон, который противоречит Конституции и де-факто вводит в России ювенальную юстицию. В то время как Ольга Баталина была в числе тех, кто голосовал за принятие «Закона о шлепках» и изменил свое мнение лишь после того, как отрицательный общественный резонанс после принятия 323-ФЗ не только не пошел на спад, как, видимо, многие надеялись, но и стал нарастатью

В своем вступительном слове Елена Мизулина подчеркнула, что внесение категории «близкие лица» в 116 статью привело к нарушению ряда правовых принципов: справедливости и соразмерности наказания (уголовная судимость за воспитательный шлепок), равенства граждан перед законом (за одно и то же деяние родственник будет иметь уголовное наказание, а посторонний человек отделается административной ответственностью), определенности, ясности и недвусмысленности правовой нормы (категория «близкие люди» лишена определенности, туда подпадают и лица, ведущие совместное хозяйство, а это еще нужно доказать).

Сенатор обратила внимание, что наказание должно быть справедливым и не должно противоречить системе ценностей, принятой в обществе, тогда как с принятием 323-ФЗ «сложилась ситуация вопиющей несправедливости» в оценке общественной опасности внутрисемейных побоев. Категория «близкие лица» не отвечает понятиям определенности, а значит, порождают порочную практику. Сенатор отметила, что поправки вызвали протест родительской общественности, которая приняла поправки в 116 статью как начало «ювенальной эры» в стране. При этом Мизулина призвала не делать вид, что если в законопроекте нет слов «ювенальная юстиция», но ее там и нет, так как «ювенальная юстиция» - это «идеология недоверия к семье, это органы, подменяющие, заменяющие и контролирующие семью».

Елена Мизулина обратила внимание на то, с какой легкостью происходит возбуждение уголовного дела – не нужно ни медицинской экспертизы, ни справки, достаточно заявление ребенка, соседа или просто анонимного сообщения. И, вместе с тем, как легко, при таких «уголовниках», бороться с преступностью: не нужно проводить расследования, искать «преступника» (ребенок здесь, синяк здесь, «преступник» здесь, никуда не кинется, раскрываемость преступлений сразу повышается). А возбуждение уголовного дела позволяет ставить вопрос о ограничении родительских прав, отобрании ребенка. Более того, поскольку Дума прошлого созыва приравняла все внутрисемейные физические воздействия к побоям из ненависти (расовой, национальной, религиозной), то примирение по внутрисемейным конфликтам стало невозможным. Как выразилась Елена Мизулина сам закон о шлепках – это «акт ненависти к семье».

В заключении Мизулина напомнила парламентариям, что стране более 40 млн семей (половина из них – с детьми) и призвала восстановить справедливость и доверие родительской общественности, с которой, как она напомнила, солидарен и президент России.

Ольга Баталина сообщила, что комитет по государственному строительству и законодательству предлагает поддержать законопроект по нескольким основаниям: сложилась ситуация, в котором лица, производя одно и то же деяние, получают несоизмеримо разные наказания, в одном случае административное, в другом – уголовное, а также исчезла возможность досудебного примирения сторон (то есть, для близких лиц наказание ужесточилось).

Ольга Баталина все говорит правильно, возникает только один вопрос: именно комитет по государственному строительству и законодательству заварил всю эту «кашу», он внес категорию «близкие люди» в 116 статью, это он, комитет, приравнял внутрисемейные «побои» к побоям из ненависти, хулиганства и экстремизма. Что же случилось с ним за эти полгода? Комитет понял, что ошибся, пересмотрел свою позицию? Почему тогда от имени комитета выступает не «виновник торжества», глава комитета Павел Крашенинников, внесший поправки, которые приходится со скандалом на всю страну отменять, а Ольга Баталина? Чтобы Павлу Крашенинникову не выйти и не сообщить, почему он довел УК РФ до такой «коллизии», что граждане за одно и то же деяние получают несоизмеримо разные наказания и куда «исчезла» возможность досудебного примирения сторон во внутрисемейных конфликтах?

В заключении вступительного слова Баталина подчеркнула, что семейные побои не выводятся из наказания, но в первый раз оно будет административным (штраф, общественные работы, административное задержание до 15-ти суток). Депутат также обратила внимание на нечеткость формулировки «близкие лица» (куда входят люди, ведущие совместное хозяйство – например, две студентки, снимающие комнату) и на легкость заведения уголовного дела. Баталина считает, что, если на первый раз наказание будет административным – это позволит эффективно заниматься профилактикой.

Тут нужно заметить, что профилактика профилактике рознь. Принудительное лечение психиатрических болезней и алкоголизма – это профилактика, но ведь речь запросто может опять идти о профилактике как предлоге для вмешательства в дела семьи.

В заключении Баталина отметила, что правительство РФ законопроект поддерживает, а у Верховного Суда нет возражений.

Реплику из зала взял Сергей Иванов, депутат от ЛДПР, который поинтересовался сколько за время действия «Закона о шлепках» было привлечено родителей, которые в воспитательных целых шлепнули ребенка по попе.

А сколько убивающихся на двух работах матерей-одиночек должны получить уголовную судимость за пощечину начавшему «отбиваться от рук» сыну или дочери, чтобы депутат от ЛДПР чувствовал, что не зря теряет время обсуждая законопроекты, которые они летом уже обсуждали?

Забегая вперед, скажу, что Елена Мизулина депутату ответила, что когда, полгода назад, Верховный суд предлагал декриминализировать 116 статью, он делал это не с бухты-барахты, а на основании судебной статистики за несколько лет, которую Верховный суд и представил депутатам: по 95% уголовных дел первой части 116-й (по побоям, причинившим боль, но не принесшим никакого вреда здоровью) судьи назначают очень небольшие наказания из-за их небольшой общественной опасности, а каждое второе дело завершается примирением сторон. Именно на основании статистики ВС и счел возможным перевести эту категорию «побоев» из уголовного кодекса в административный. Напомню, что побои из ненависти или экстремизма стояли тогда особняком, по ним примирение невозможно, но с июля к экстремистам и ненавистникам прибавились «близкие люди».

Олег Смолин, философ и депутат от КПРФ, задал Елене Мизулиной «философский вопрос»: если все думские фракции высказываются против ювенальных технологий, почему ювенальный закон был принят Госдумой, Совфедом и подписан президентом?

Елена Мизулина ответила, что принятие закона проходило в спешке – в преддверии летних каникул, все «друг на друга ориентировались», второе чтение совпало с третьим, поэтому поправки в 116-ю статью не были как следует обсуждены и депутаты приняли ошибочное решение.

Однако со стороны видится и несколько другое. Традиционные ценности – это генеральная линия, с которой мало кто открыто желает спорить, это может повредить карьере. Поэтому опытные депутаты часто выдвигают свои, чисто ювенальные предложения, после обязательного произнесения преамбулы о том, что они является приверженцами традиционных семейных ценностей. Если так пойдет, то когда-нибудь мы услышим и такой текст: «Мы - горячие сторонники традиционных семейных ценностей, поэтому вносим законопроект о том, что семья может состоять из трех человек».

Затем слово взяла Оксана Пушкина, телеведущая и депутат от ЕР. Пушкина озвучила статистику, которую распространяет некий центр «Анна», признанный иностранным агентом: 600 тыс. женщин, ежегодно подвергается насилию со стороны «партнера», каждую 3-ю российскую женщину «партнер» регулярно избивает, 3 тыс. детей ежегодно погибают от рук своих родителей.

Каждую третью (!) регулярно (!) избивает «партнер»? Ну оглянулась бы эта Оксана Пушкина вокруг себя и прикинула, похоже ли это на правду, что каждая третья женщина, присутствующая на слушаниях, регулярно избивается, или Дума не в счет? Если у Раневской «вся Россия — наш сад», то у Пушкиной вся Россия – бордель. Партнеры какие-то…
Цифры, приведенные Пушкиной, уже были разоблачены как недостоверные, но даже если бы этого не было, само употребление слова «партнер» говорит о том, что статистика переводная, а значит, не имеет к России никакого отношения.

Как правило, такие центры как «Анна», сидящие на иностранном финансировании, защищающие «права женщин» от всяческого насилия и охотно предоставляющие взятую с потолка статистику для протаскивания любых разрушительных для семьи и детей законов, начинали свое существование в качестве радикальных феминистских организаций, а только потом превратились в женские правозащитные НКО. Для такого рода радикального феминизма любая неоднополая семья – это прибежище неравенства и самого разнообразного насилия, семья им чужда, противна и дика. Поэтому не нужно удивляться, что они прилагают все усилия для ее разрушения.

Решульский Сергей Николаевич, депутат от КПРФ, заявил, что не согласен с концепцией закона и выразил возмущение, что на внесение поправок дается лишь 3 дня. К чему такая спешка?

Спешка? Спешили депутаты летом, чтобы принять этот закон и отчитаться перед президентом о выполнении его поручения. Именно эта спешка позволила протащить во втором чтении антисемейные поправки, так как второе чтение одновременно стало и третьим. Спешно приняли, но отменить никак не могут. Законопроект о выводе «близких лиц» из формулировки 116 статьи должен был слушаться до Нового года, так нет же, его поставили последним и не успели обсудить! С 21 декабря прошло 3 недели, новогодние салаты мешали подготовить «концепцию», которая бы устроила фракцию КПРФ?

Выступление Тамары Плетневой, депутата от КПРФ, председателя комитета ГосДумы по вопросам семьи, женщин и детей получилось сумбурным. Тамара Васильевна сказала, что привыкла доверять Крашенинникову, который не мог «ни с того, ни с сего» внести такие поправки. И она не знает, что за общественность выступает против закона, не знает, поможет ли она женщинам, если поддержит этот законопроект или наоборот, не поможет, перестанут ли ей звонить и «докучать», если воспитательные шлепки и внутрисемейные конфликты перейдут в административный кодекс…

Чтобы знать, нужно не просто доверять «доверять» Крашениникову (а что, Верховному суду Тамара Плетнева уже не доверяет?), нужно самой разобраться, собрать экспертов, родительскую общественность, понять, кто и о чем волнуется, тем более, что обычно она это делает блестяще.

Сергей Иванов, от ЛДПР сообщил, что добавление и убирание категории «близкие родственники» абсолютно ничего не меняет, так как завести уголовное дело за воспитательный шлепок может только неадекватный судья.

Дело заводится в полиции. Что значит формулировки закона ничего не меняют? До принятия 323-ФЗ родственники могли забрать свое заявление из полиции, а после принятия – не могут, так как в глазах закона они уже не подравшиеся братья или соседи по общежитию, а экстремисты.

Николай Рыжак, депутат от Справедливой России, напомнил, что мы строим демократическое государство, и ужесточение уголовной политики – это неверный путь для вмешательства в такие тонкие вопросы как семейные. Здесь главную роль должна играть профилактика, воспитание, повышение семейной культуры.

Синельников Юрий Петрович, выступая с консолидированным мнением фракции КПРФ, сообщил, что она не поддерживает этот законопроект. Фракция КПРФ считает, что любые побои должны оставаться в уголовном кодексе, если это касается беременных женщин, престарелых и несовершеннолетних.

Так они там есть и остаются: все, что касается издевательств над беспомощными людьми рассматривается в других статьях (как уточнила Елена Мизулина, насилие против личности рассматривается в 60-ти статьях УК).

При этом, депутат Синельников высказал одну очень важную вещь: статья, подобная 116-й имелась, и в советском УК, но к семье никогда не применялась (в силу малозначительности и малой общественной опасности). Возбуждать уголовные дела по 116 статье по отношению к семьям стали 2-3 года назад, под воздействием западных веяний о неприменении «насилия» при воспитании.

Это то, о чем та самая родительская общественность, которую то и дело поминали депутаты, давно твердит: идет ювенальный крен, при котором законодательство может и не меняться, но меняется его применение, в связи с чем необходимо законодательно установить порог невмешательства в дела семьи.

Нилов Олег Анатольевич, выступая от фракции «Справедливая Россия» сообщил, что фракция приняла решение поддержать законопроект в первом чтении, но пережила бурные дебаты. Все депутаты согласны, что уголовное наказание за шлепок – это слишком, но вот если пьяный ударит жену, поставит синяк... По мнению Олега Нилова в статье смешивается «ювенальная» проблема и насилие, которое испытывают женщины. При этом, Олег Нилов, по просьбе депутата своей фракции Антона Белякова, озвучил статистику, которая опять совпала со статистикой вездесущего центра «Анна»: в России в год от рук мужей погибают 14 тыс. женщин. Для справки, за весь 2015 г., согласно сайту государственной статистики, от насильственных причин погибли около 10 тыс. женщин. Что тут скажешь, гранты потрачены не зря. И опять хочется напомнить, что убийства подпадают под другие статьи УК.

Окунева Ольга Владимировна выступила с консолидированным мнением фракции Единой России. К чести Ольги Владимировны надо сказать, что она этим летом за «Закон о шлепках» не голосовала, так как была избрана в депутаты только в октябре. Депутат напомнила о том, что идея декриминализации законодательства принадлежит президенту, однако получилось так, что с принятием 323-ФЗ, количество людей, которых можно привлечь к уголовной ответственности не только не уменьшилось, а многократно увеличилось. Окунева подчеркнула, что по Конституции России все граждане равны перед законом, обратила внимание на то, что в обществе тиражируются сведения о будто бы страшном насилии, творящимся в наших семьях. Депутат напомнила своим коллегам, что родителям часто приходится останавливать, в том числе и самым резким образом, своих детей от опасных для них поступков (добавлю, вообще-то, в этом состоит их обязанность), обратила внимание на то, что, имея уголовную судимость родителю будет очень трудно устроится на работу (что депутатов вообще как-то мало волнует). В заключении, депутат призвала учитывать мнение, в том числе, и общественности, которая просит установить порог невмешательства государства в семью, принять во внимание «нулевые чтения» законопроекта, прошедшие в Общественной палате, мнение родительских организаций, собравших более 200 тыс. подписей за отмену этого закона.

В заключительном слове Елена Мизулина призвала депутатов не манипулировать с цифрами, критически относиться к данным от НКО, которые работают для обоснования своего собственного существования. Сенатор сообщила, что насильственные преступления внутри семьи стали отдельно фиксироваться только в 2015 году, и за 2015 год число насильственных преступлений в семье относительно общего количества насильственных преступлений составило 0,7 % (!). Что касается статистики за 2013-2014 год, то за эти годы существует отдельная статистика только по преступлениям на бытовой почве, а это не значит, что они совершались в семье (два собутыльника повздорили на кухне – при чем здесь семья?).

Елена Мизулина привела несколько конкретных, трагических случаев, и статистику по Хакассии, где прокуратура выяснила, что в 2015 году 40% отобраний детей было незаконным, в 57% случаев детей отбирали у положительных, работящих, непьющих матерей-одиночек, применивших физическое наказание за серьезные проступки, которые в будущем могут довести ребенка и до тюрьмы (например, воровство).

Первый этап пройден. Ждем второго слушания.

По поводу правильности тех или иных методов воспитания можно спорить. Безусловно, в семье должны царить любовь и уважение. Но повышать культуру семейных отношений нужно каким-то иным путем, а не устройством в стране ювенального террора.