Совет Безопасности ООН обсуждает ситуацию на Украине – прямая трансляция

Там, где вьется река Северский Донец, камень-памятник возвещает о победе Владимира Мономаха над половцами.

Золотое Евангелие - подарок Петра Великого - хранится в изюмском музее. Во время азовских походов и войны со шведами царь три года прожил в Изюме.

Когда Россия отвергла двухглавого орла, именно в Изюме отливались звезды на башни Московского Кремля.

Во время Великой Отечественной войны Изюм являлся ареной жесточайших боев. С октября 1941 года на протяжении восьми месяцев здесь проходила линия фронта. Во время Курской битвы осуществлялась Изюмо-Барвенковская операция, которая сковала силы противника. По рассказам ветеранов, это сыграло решающую роль в победе на Курской дуге.

В Изюме, на Кремянце, знаменитому советскому физику Льву Ландау пришла в голову мысль о том, как осуществить расщепление атома, что в итоге привело к созданию ядерного щита СССР и потом России.

Изюм. Что же это за весь, которая играет таинственную роль в судьбах нашего многострадального Отечества, и в то же время остается практически неизвестной?

100 лет тому назад произошла таинственная история, которая была связана именно с Изюмом, и была призвана сыграть решающую роль в судьбе Российской Империи. Ею начинаются «Воспоминания Товарища Обер-Прокурора Св.Синода князя Николая Давыдовича Жевахова».

БАРИ-ИЗЮМ. Италия, начало 1920-х годов. В городе Бари, при русском храме Николы Угодника, живет русский беженец, который лет за двадцать до революции принял самое живое участие в строительстве этого храма. Отсюда, из Италии, он неотступно уносит свои горькие мысли в Изюм.

В условиях скудной беженской доли, он ищет возможность напечатать то, что считает жизненно важным знать всем русским людям - таким же, как он, потерявшим родину беженцам, которые в великой скорби рассеивались тогда по всему свету. Из Парижа и Белграда, из Берлина и Харбина, он влечет внимание русских к Изюму. Почему к Изюму - уездному городку Малороссии, с которым он никак лично не связан? Вся жизнь князя Жевахова связана с Киевом, С.-Петербургом и родовым полтавским имением Линовица, где, пользуясь его гостеприимством, писал свои творения Сергей Нилус.

В 1923 году в Берлине выйдет книга Жевахова. С первых страниц она уведет читателя в Изюм; свяжет Изюм с царским дворцом, с Царской Ставкой в Могилеве, с именами царя и царицы, и целым рядом славных и бесславных исторических лиц.

Он назовет виновников катастрофы, и некоторые из них в эмиграции ответят ему, стремясь опорочить князя Жевахова и дискредитировать то, во что он свято верил. Это его не остановит. Всю свою оставшуюся жизнь он будет влечь внимание русской эмиграции к Изюму. ЖИВОЕ СЕРДЦЕ. Изюм, слобода Пески, Свято-Вознесенский собор. Сюда приехал князь Жевахов «послом по особому поручению» в 1915 году.

В этом храме бьется живое сердце. Оно чутко слышит и отзывается на всякого рода беды, на неисцельные болезни, особенно детей. В благодарность за непостижимые исцеления, люди везут ему цепочки, крестики и простые местные цветы: гладиолусы, георгины и астры. Даров за помощь стало так много, что из них вылили ризу из серебра и золота. Чутким сердцем является старинный образ Песчанской Божией Матери. Это казачья икона, словно тронутая степным солнцем, неизвестно кем и когда принесенная в Изюм, на берег Северского Донца, забытая и, по особому откровению, обретенная в 1754 году Святителем Иоасафом Белгородским. Святитель Иоасаф Белгородский был прославлен императором Николаем II. Самодержавный голос за его прославление прозвучал впервые от Александра III, который считал спасение царского поезда в Борках в 1888 г. помощью свыше, а именно - заступничеством Святителя Иоасафа.

Как в 1903 году Царская Семья прибыла на прославление преподобного Серафима, так и в сентябре 1911 года намеревалась приехать на канонизацию Святителя Иоасафа, в подготовке которой приняла самое сердечное участие. Царская Семья уже собиралась выехать из Киева в Белгород, как вдруг произошло убийство премьер-министра П.А.Столыпина. Царь остался на похороны, назначенные на те же самые дни, что и торжества в Белгороде.

Через год после прославления, Святитель Иоасаф явился некоему военному доктору, полковнику О. Взяв этого верующего человека за руку, Святитель повел его на гору, откуда открывалась залитая кровью Россия.

«Я содрогнулся от ужаса, - рассказывал полковник членам Братства Святителя Иоасафа Белгородского. - Не было ни одного города, ни одного села, ни одного клочка земли, не покрытого кровью... Я слышал отдаленные вопли и стоны людей, зловещий гул орудий и свист летающих пуль, зигзагами пересекающих воздух; я видел, как переполненные кровью реки выходили из берегов и грозными потоками заливали землю... Картина была так ужасна, что я бросился к ногам Святителя, чтобы молить Его о пощаде. Но от трепетания сердечного я только судорожно хватался за одежды Святителя и, смотря на Угодника глазами, полными ужаса, не мог выговорить ни одного слова. Между тем Святитель стоял неподвижно и точно всматривался в кровавые дали, а затем изрек мне: «Покайтесь... Этого еще нет, но скоро будет»... После этого дивный облик Святителя, лучезарный и светлый, стал медленно удаляться от меня и растворился в синеватой дымке горизонта».

Шел 1912 год. Россия, казалось, благоденствовала. Проходили блестящие парады императорской гвардии. Царь производил юнкеров в офицеры. В дворянских усадьбах пели под рояль романсы о белой акации. В селах крестьянские девушки водили хороводы. Кутили на ярмарках купцы. Все шло установленным веками порядком.

Кто бы мог поверить, что пройдет всего два-три года, и на полях войны сложит головы кадровая императорская армия. В Киеве в 52 чрезвычайках начнутся террор и убийства. Поставят в очередь на смерть: впереди стоящему ломом проломят голову, а следующего заставят съесть мозги. В Казанской губернии чекисты ради «разнообразия» живых людей будут жарить в русских печах. В Гос.Исторической библиотеке можно познакомиться с «Еженедельником чрезвычайных комиссий» революционных лет, на страницах которого какие-нибудь саратовская и одесская, тверская и харьковская чрезвычайки со знанием дела обмениваются «опытом». Там можно встретить и по злому умные статьи о целесообразности массового террора относительно индивидуального, и проч., c целью изменения облика православно-христианского государства. Не внимали праведному отцу Иоанну Кронштадскому, который призывал: «Кайтесь! Кайтесь! Приближается ужасное время, столь ужасное, что вы и представить себе не можете!» Что же удивительного, что никто не поверил военному врачу.

В 1914 году, когда уже бушует война, полковнику О., уже на фронте, на его горячую молитву о спасении России, снова является Святитель Иоасаф.

«Поздно, - сказал Святитель, - теперь только одна Матерь Божия может спасти Россию. Владимирский образ Царицы Небесной, которым благословила меня на иночество мать моя и который ныне пребывает над моею ракою в Белгороде, также и Песчанский образ Божией Матери, что в селе Песках, подле г.Изюма, обретенный мною в бытность мою епископом Белгородским, нужно немедленно доставить на фронт, и пока они там будут находиться, до тех пор милость Господня не оставит Россию. Матери Божией угодно пройти по линиям фронта и покрыть его Своим омофором от нападений вражеских... В иконах сих источник благодати, и тогда смилуется Господь по молитвам Матери Своей».

И снова полковнику никто не поверил. За попытку привлечь внимание к явлению Святителя Иоасафа, его упекли в сумасшедший дом.

Полковнику О. поверил священник, который принял большое участие в прославлении Святителя Иоасафа Белгородского. Это он, - отец Александр Маляревский, маститый петербургский протоиерей и личный друг о.Иоанна Кронштадского, - дал ход этой истории и сам пришел к князю Жевахову.

«Сделать это придется Вам, - благословил он князя Жевахова. - Так и смотрите на это дело, как на миссию, возлагаемую на Вас Святителем, Вашим Покровителем... Отказываться Вам нельзя... Дело это деликатное, и браться за него нужно с осторожностью... Здесь еще мало верить, а нужно суметь передать свою веру другому. Не всякий это сделает, да не всякому можно и поручить такое дело... У Вас есть придворные связи; подумайте, поищите путей, но мысли сей не оставляйте, ибо дело это Ваше»...

Жевахов был ключевым лицом в подготовке канонизации Святителя Иоасафа. В Гос.Исторической библиотеке хранится его скурпулезный труд: 4 тома материалов к канонизации Святителя Иоасафа, над которыми он трудился шесть лет. Поэтому поездка в Ставку с Песчанской иконой явилась духовно закономерным событием в его жизни.

По дороге в Ставку князь Жевахов узнает от изюмского священника о.Александра Яковлева, что Святитель Иоасаф также явился одному блаженному старичку на Песках, «крепко пенял за грехи людские», и велел скорее везти Песчанскую икону к царю на фронт... ВЗБРАННАЯ ВОЕВОДА СВЯТОЙ РУСИ. Жевахов не знал того, что на фронт Первой Мировой войны, к царю, который только взял на себя командование армией, и воинству, идет не просто сельская икона.

В 1754 году, смертельно больной епископ Иоасаф Белгородский объезжает на лошадях свою епархию - от Курска до Мариуполя - в поисках иконы, явленной ему во сне. И находит ее в Изюме, в местечке Замостье, в ветхом казачьем храме на берегу Донца.

Что это за место, где стоял этот храм?

Храм в честь Св.Вознесения был возведен казаками на том самом поле, где в 1111 году Владимир Мономах одержал победу над половцами. На этом поле князь Игорь со своей дружиной стоял лагерем. Не под Полтавой, а именно здесь, на этом самом поле, Петр Великий (три года он прожил в Изюме во время Азовских походов) думал дать битву шведам.

Песчанская икона Божией Матери была обретена на ратном поле древней Руси.

Уже после обретения Песчанской иконы в Изюме сформировался знаменитый полк императорской армии - изюмские гусары. Они отличились и при взятии Измаила, и в наполеоновских войнах. Полк был награжден серебряными трубами с надписью «Изюмскому полку за оказанную храбрость в 1807 году против французов», и георгиевскими штандартами с надписью: "За отличие при поражении и изгнании неприятеля из пределов России 1812 года".

В помощь царской армии в 1915 году спешила Взбранная Воевода.

Но от внимания князя Жевахова это было как бы сокрыто.

«ИСТОЧНИК ВЕЛИКОЙ БЛАГОДАТИ ДЛЯ ЦЕЛОЙ СТРАНЫ». До назначения на Белгородскую кафедру, Святитель Иоасаф исполнил важнейшее государственное дело - восстановил после пожара Троице-Сергиеву Лавру, которой был настоятелем. Страшный пожар обители преподобного Сергия - Дома Живоначальной Троицы на русской земле, куда даже цари ходили пешими, - имеет глубоко символическое значение. Тогда, в середине XVIII века, на русскую почву сеялись зерна вольтерьянства и крамолы, которые так обильно проросли в начале XX века.

Вторым делом государственного значения было установление благопорядка в обширном краю, который простирался от Курска до Мариуполя и назывался Белгородской епархией.

Третьим державным делом Святителя Иоасафа было обретение Песчанской иконы Божией Матери. После трех дней молитвы пред только обретенной иконой, Святитель Иоасаф слышит голос:

«Сей образ является источником великой благодати для веси сей и для целой страны».

Полтора века после обретения обильно исполнялась первая часть пророчества о святой иконе.
Читать далее: https://ruskline.ru/analitika/2014/10/21/peschanskaya_ikona_bozhiej_materi_i_sudba_rossijskoj_imperii/