Такой разный капитализм

Начну с определений.

Капитализм — общественно-экономическая формация, основанная на частной собственности на средства производства и эксплуатации наёмного труда капиталом... (Большая Советская энциклопедия).

Капитализм — это современная, базирующаяся на рынке экономическая система производства товаров, контролируемая «капиталом», то есть стоимостью, используемой для найма рабочих (Оксфордский философский словарь).

Частная собственность — одна из форм собственности, которая подразумевает защищённое законом право физического или юридического лица, либо их группы на предмет собственности.

Исходя из определений, двумя наиболее важными параметрами, которые позволяют говорить о капиталистической системе, являются наличие частной собственности, которая защищена законом, и эксплуатация наемного труда. Действительно, например, в рабовладельческом обществе тоже есть право частной собственности, но эксплуатируют рабовладельцы не наемных работников, а живые средства производства, находящиеся в собственности.

Любое общество (и в РФ, и в США, и в Норвегии, и в Китае), в котором существует право частной собственности и наемный труд, является капиталистическим. Другое дело, что капиталистические общества бывают различными.

Во-первых, давайте рассмотрим феномен так называемого шведского социализма. В Швеции (Норвегии, Финляндии) существует право частной собственности и наемный труд. Значит, ни о каком социализме речи быть не может. Но как же большие социальные гарантии, положенные гражданам этих стран? В связи с этим можно говорить о социальном государстве, а не о социализме. Всезнающая Википедия говорит о социальном государстве так.

Социальное государство (нем. Sozialstaat) — государство, политика которого направлена на перераспределение материальных благ в соответствии с принципом социальной справедливости ради достижения каждым гражданином достойного уровня жизни, сглаживания социальных различий и помощи нуждающимся.

Основным в этом определении является именно сглаживание социальных различий. Т. е. не их нивелирование, а именно сглаживание за счет того, что государство направляет часть излишков средств и ресурсов на улучшение уровня жизни беднейших слоев населения. Так вот, указанные скандинавские страны наиболее продвинулись по пути строительства социального государства, хотя его элементы могут прослеживаться и в России (пенсионная система, дотируемая частично из федерального бюджета, материнский капитал, пенсии по инвалидности и потере кормильца, льготы и т.д.). Поэтому страны Скандинавии мы можем уверенно назвать капиталистическими социальными государствами.

Также можно рассмотреть феномен так называемого государственного капитализма. Хорошим примером этого варианта капиталистической системы являлась гитлеровская Германия. В этой разновидности капитализма также присутствуют частная собственность и наемный труд. Но государство регулирует отношения между крупными капиталистическими группировками (например, машиностроительные и авиастроительные корпорации - Люфтваффе и Вермахт).

Также типичными госкапиталистическими системами являлись «правые» диктатуры Латинской Америки, а на постсоветском пространстве вне конкуренции здесь Белоруссия. К госкапитализмам можно было бы отнести и страны «капиталистического соцлагеря», поскольку там нет крупных корпораций, руководители которых могли бы контролировать государство. Впрочем, сами эти государства контролируются ТНК и «старшими братьями» вроде США или ЕС. Так что они просто являются филиалами этих более крупных систем.

Вроде бы государственный капитализм мы можем наблюдать и в современной РФ, когда крупнейшие монополии находятся либо в руках государства, либо группы олигархов, взаимоотношения между которыми регулируются государством. Тем не менее, не нужно переоценивать роль государства в отечественном «государственном» капитализме. Поскольку все равно государство в целом управляется олигархами. Олигархи — это крупные предприниматели, которые сумели конвертировать имеющиеся у них состояния в политический капитал и получили возможность управлять политикой государства. Для того, чтобы увидеть ущербность российского госкапитализма, достаточно сравнить действия руководителей государств — Гитлера и Путина. Гитлер мог держать в руках свое государство вплоть до своей смерти в горниле полного разгрома и поражения, что говорит о том, что немецкие богачи, хоть и влияли на раздел прибыли, но все-таки подчинялись центральной власти. Тогда как у Путина «не 37-й год», он не может обуздать аппетиты отечественных олигархов и даже не может изменить явно провальную либеральную экономическую политику, пойдя против их интересов. Что дает нам понять: Путин — лишь наемный менеджер, как он сам выразился, «раб на галерах». Правда, имеющий большие права и полномочия, но не имеющий возможности выйти за их пределы.

Крупнейшим представителем государственного капитализма в современном мире, конечно же, является Китай, в котором большая часть крупных производств принадлежит государству. Это позволяет китайцам уже два десятка лет динамично развиваться и даже в кризис иметь положительную динамику роста реального ВВП. Такое развитие нельзя объяснить одними лишь инвестициями Запада.

Поскольку назвать российский капитализм государственным в действительности нельзя, он является олигархическим капитализмом. Хотя наиболее типичным примером олигархического капитализма являлась милитаристская Япония, в которой вовсе не было видимого центра силы и крупные монополии (дзайбацу) боролись между собой, используя государственные механизмы. Также к олигархическим капиталистическим системам относятся США и страны ЕС. Там тоже нет ярко выраженного центра силы со стороны государства, ведь их «правители» становятся «хромыми утками» через краткое время после избрания. А за попытку создать такой центр силы Кеннеди поплатился жизнью. А коль государство не является авторитетом, значит, реально руководит кто-то другой, т. е. олигархи.

Все перечисленные варианты капитализма являются в действительности разновидностями наивысшей степени капитализма — монополистического капитализма. И чтобы понять, что это за система, давайте перейдем от простого к сложному.

Как известно, капитализму предшествует стадия накопления капитала, которая характеризуется слабостью государственной системы. Государство не может защитить право частной собственности малых собственников. Но, тем не менее, появившиеся крупные собственники вполне успешно используют в т. ч. и госструктуры для защиты уворованного у других, например, могут натравить на конкурирующую группировку карманных «ментов» (аналог на Диком Западе — купленный шериф) или подставить конкурента под налоговые проверки. Т. е. институт частной собственности с его охраной присутствует, в наличии и наемный труд. Причем этот этап очень способствует росту рынка наемного труда, поскольку происходит разорение большого количества самозанятых людей, а также отток граждан с госслужбы, не дающей достаточного дохода. А куда еще деваться тем, кто в «рынок» не вписался, как не идти в кабалу к успешным соседям? Поэтому, скажем, САСШ времен Дикого Запада или РФ времен «лихих 90-х», когда будущие олигархи дерибанили наследие СССР, вполне можно назвать капиталистическими системами, скажем, «нулевого уровня», или системами дикого капитализма. У европейцев период накопления капитала был более цивилизованный и длительный, знаменовавший фазу перехода от феодализма к капитализму. Хотя и в Европе не обходилось без крови (французская буржуазная революция, Кромвель в Англии и т.п.).

Далее владельцы капитала желают закрепить за собой награбленное в веселые времена его накопления. А для этого нужно максимально усилить государство. Этот процесс сопровождается умиротворением общества, люди явно выигрывают от снижения уровня криминального и экономического беспредела. На нашей памяти этот процесс занимал конец 90-х и начало 2000-х. Это время развитого классического, или рыночного капитализма. Когда крупные собственники еще не переварили прошлое пиршество и позволяют гражданам и малому предпринимателю нагулять жирок. Напомню, исключительно ради улучшения защиты своих капиталов. Тем более, что этот «жирок» уже учтен в приходах гроссбухов крупных собственников. Также на время рыночного капитализма приходится смычка власти и крупного капитала и преобразование нуворишей, богатых, но не имеющих политической власти, в олигархов, расставляющих своих людей на посты в государственном аппарате.

В Европе и США этот золотой период капитализма, когда можно было реально заработать деньги, создав из домашней мастерской крупную машиностроительную корпорацию, продлился практически весь 20-й век и закончился с падением СССР. Хотя монополизация рынков началась еще в начале 20-го века, наличие идеологического конкурента заставляло западных олигархов выжидать, они не рисковали показывать согражданам свой звериный оскал, пока была альтернатива. Но как только СССР не стало, западная капиталистическая система пошла в разнос. Как грибы после дождя, появлялись транснациональные корпорации, которые стали помыкать уже не только конкурентами из малого бизнеса и наемными работниками, но даже малыми государствами и периферией капитализма. В РФ капитализм также очень быстро перешел в монополистическую фазу. Буквально за несколько лет все, что могло приносить хороший доход, вне зависимости от типа собственности, частная или оставшаяся государственная, было захвачено рейдерами олигархов. При этом уже не использовались бандитские налеты, в атаку были брошены вполне официальные органы — милиция, прокуратура, налоговая инспекция. Хорошо помню рейдерские захваты таких предприятий, как артель старателей «Амур», АК «Дальавиа» и даже простейший проектный институт «Дальаэропроект». Все это происходило после 2008 года. Ликующие российские олигархи решили, что под знаменем либерального Медведева их принимают в семью мировых капиталистических хищников и устроили пир во время кризиса. Впрочем, этот процесс не остановился и тогда, когда стало ясно, что «принять» наших новоявленных олигархов Запад может только в виде корма. Логика развития капитализма неумолима. Мы хорошо можем это видеть на примере торговли. Там, где раньше правили бал малые магазины и торговые центры с лавками мелких торговцев, красуются вывески торговых сетей, а торгующий малый бизнес загоняется в гетто удаленных поселков и депрессивных моногородов.

Почему же так происходит, о какой логике речь? Капитализм — это система постоянного развития. Но развития не интенсивного, предполагающего уменьшение себестоимости продукции за счет новых технологий и методов хозяйствования, оно является более дорогим и долгим, а, значит, и неэффективным в экономической борьбе, а экстенсивного. Сначала капиталистическая экономика захватывает внешние рынки и ресурсы (колонизация, неоколониализм). А когда внешние варианты расширения исчерпываются, приходит черед передела внутреннего рынка с уничтожением более слабых соседей. Тот, кто перестает развиваться, отстает и проигрывает конкурентную борьбу. Поэтому любой успешный субъект капиталистической экономики будет стараться расти и, естественно, в результате конкурентной борьбы и победы сильнейших происходит монополизация рынка. Вершину процесса монополизации мы наблюдаем на примере ВТО, которая уже стирает государственные границы для утоления аппетитов ТНК. В настоящее время процесс глобализации капиталистических монополий находится на завершающей стадии. В мире уже нет крупных сегментов рынка или ресурсов, которые не были бы встроены в мировую капиталистическую систему. Не считать же большим рынком КНДР или Кубу! И поэтому мы видим начало процесса пожирания капитализмом самого себя.

Если больше нечего захватить, то для повышения конкурентоспособности капиталист начинает экономить на всем: от зарплаты наемных работников до сырья. Что приводит к падению доходов населения, большая часть которого уже является наемными работниками, а также к падению качества продукции, что мы видим на примере любых товаров, от автомашин до одежды и бытовой техники, которые становятся одноразовыми, работающими до конца гарантийного срока. В свою очередь, падение доходов населения приводит к уменьшению спроса и дальнейшему сокращению рынка, запуская новый виток сокращения расходов монополистов. Падение доходов уже ощущают на себе граждане всех ведущих капиталистических стран — США, стран ЕС. Пока эта волна не особо захватила малые капиталистические страны — Скандинавию, Израиль, Австралию. Причина здесь в том, что в этих малых странах ТНК не так сильно представлены. И большая часть внутреннего рынка контролируется государством (Скандинавия) или конкурентной средой малого и среднего бизнеса (Израиль). Поэтому проблемы ТНК их касаются в меньшей степени. Но все равно логика развития капитализма неумолима. Например, Трансатлантическое и Транстихоокеанское партнерства как раз и предназначены для того, чтобы выкачать жирок из таких островков капиталистического благополучия, как Сингапур, Южная Корея или страны Северной Европы. Не отсюда ли и проблемы Израиля с извечными союзниками из Европы и из-за океана?

Чем может закончиться мировой капиталистический эксперимент? Есть несколько вариантов. Перезапуск системы посредством кризиса. Военного или экономического. Эти варианты не очень желательны для капиталистов. Что война, что экономический кризис приведет либо к ослаблению государств, которые могут не суметь защитить частную собственность, как это было в России в октябре 1917 г., либо, наоборот, усилит роль государства, как это было в США при Рузвельте, и государство само устроит чистку карманов олигархов. Понятно, что перезапуск системы чреват потерями либо сверху, либо снизу. Возможны и варианты регресса общественных отношений с неэкономическим закреплением власти и богатства. Т. е. апокалиптический теократический феодализм, или антиутопичный неофеодализм в виде так называемого «электронного концлагеря». Эти варианты тоже, что называется, не мед, ведь для существования феодальной системы необходима элита, которая легитимируется уже не деньгами капиталистов, как нынешняя псевдоэлита, а «религией», «традицией» и т.п. А в случае электронного феодализма кто-то должен администрировать эту электронную паутину. И в том, и в другом случае новая элита может выйти из подчинения, поскольку имеет либо независимую легитимность, либо техническую возможность обобрать теневых хозяев жизни. При наихудшем развитии событий крушение цивилизации может привести и к рабовладельческому и первобытнообщинному строю. Единственно, к чему не может прийти капитализм, — это к социализму. Ну, посудите сами, разве захочет монополист-олигарх поделиться деньгами и властью со своими работниками?

Алик Кантор