Люди с отсутствующей совестью

«МПК, WADA, лично тт. Макларен и Крэйвен должны быть завалены исками, подаваемыми оптом и в розницу, навынос и распивочно. Если они рассчитывали, что всё сойдёт с рук, надо им практически показать, что их расчёт был неверен».

О так вдохновившем (его собственные слова) президента Международного паралимпийского комитета (МПК) сэра Филипа Крэйвена решении спортивного арбитража об окончательном недопущении российских инвалидов до паралимпийских игр в Рио-де-Жанейро было уже сказано много, и сказано крепко. «Выражается сильно русский народ! И если наградит кого словцом, то пойдёт оно ему в род и потомство, утащит он его с собою и на службу, и в отставку, и в Петербург, и на край света» — это как раз про сэра Крэйвена и пока что нетитулованного (вероятно, это упущение скоро исправят) Макларена.

Можно и далее изощряться в эпитетах, прилагаемых к этим достойным мужам, но, наверное, не нужно. Тем более что тут одними эпитетами всё равно не обойдёшься, тут надо думать о конкретных действиях.

То, зачем наши международные партнёры, не сумев вовсе изолировать российских спортсменов, решили отыграться на инвалидах, более или менее понятно. С одной стороны, тут не было сопротивления в рядах международного спортивного чиновничества, которое наблюдалось в случае с большой Олимпиадой. Дело здесь не столько в гораздо большей человекообразности членов МОК (хотя и в ней, возможно, тоже), сколько в том, что большие Олимпиады — это большая индустрия, никак не нуждающаяся в больших скандалах. А равно и в несколько большей опытности чиновников, понимающих, что лихо косой только первый взмах сделать, а потом само пойдёт — не остановишь. Чрезвычайные и никем не контролируемые карательные полномочия WADA — нет, такой футбол правлению МОК был не нужен.

А правление МПК, не допущенное к таким большим деньгам и полномочиям, зато в избытке наделённое «злостностью» (термин милицейских кинологов), такие соображения не останавливали.

Опять же, выступление российской команды на большой Олимпиаде, когда состав участников был сильно урезан (вроде как в шахматах играть без ладьи), показало, что в такой ситуации наши спортсмены дерутся как львы. А к рекордам недопущенной Исинбаевой допущенные участники Рио даже и не приблизились.

Что, очевидно, привело сэра Крэйвена и его коллег к выводу: выборочными репрессиями тут ничего не добьёшься. Соперника ещё до начала состязаний надо повалить и сделать несколько контрольных выстрелов в затылок. Только так возможно решить проблему «этих русских».

Возникал, конечно, вопрос, как эту методику с контрольным выстрелом оформить для публики. Интерес к инвалидным состязаниям, конечно, меньше, чем к большой Олимпиаде, но он всё-таки есть, и совсем уже примитивное «значит, было за что, наши органы зря не сажают» не всем могло показаться вполне убедительным. Например, контрольный выстрел по инвалидам сильно отрикошетил по нашей западнической общественности. Приветствовать столь откровенное попрание всех норм правосудия не у всех получается (западничество западничеством, но у людей иногда совесть имеется — или её остатки), осуждать — значит солидаризоваться с путинским большинством. Остаётся только молчать и делать вид, что вообще ничего не произошло.

А сэру Крэйвену, естественно, нет дела до тягот нашей прогрессивной общественности.
Но всё же совсем без оформления нельзя, и сколь можно понять, тут делается перенос из юридической плоскости, где WADA и МПК ловить нечего — отмена презумпции невиновности, отмена принципа достаточности доказательств, введение коллективной ответственности, всё это трудно объяснить в правовой логике, — к нравам и обычаям корпоративных сообществ. Клубов, лож, кружков, банд etc.

Если рассматривать паралимпийские состязания в корпоративной логике, то все вышеперечисленные презумпции etc. не работают вообще. Хотим — допускаем в закрытый клуб, не хотим — не допускаем и никому не даём отчёта. Много ли случаев судебных исков по поводу недопущения истца в ложу Великого Востока Франции, в сообщество, именуемое также «Каморра», или в английский аристократический клуб? Пожалуй, что ни одного. Сэр Крэйвен просто применил нормы закрытых сообществ к инвалидным состязаниям, и при чём тут нормы цивилизованного права — совершенно ни при чём.

Другое дело, что такая логика несокрушима только для того, кто мучительно ищет какое-то пристойное объяснение очевидному непотребству. Для тех же, кто таких объяснений не ищет, а ищет способы противостоять столь бесстыдному и наглому непотребству, вполне есть способ. Такой способ называется «каскад исков».

МПК, WADA, лично тт. Макларен и Крэйвен должны быть завалены исками, подаваемыми оптом и в розницу, навынос и распивочно. Если они рассчитывали, что всё сойдёт с рук, надо им практически показать, что их расчёт был неверен.

Другое дело, что такой способ требует денег и терпения. Адвокатские услуги нынче дороги, правда, честь ещё дороже. Известная русская отходчивость тоже может помешать, ибо нужно долгопротяжное юридическое долбление.

Способна ли наша страна на такое — будущее покажет.

И последнее. Необходимость покарать этих негодных людей, чтобы впредь было никому не повадно — это одно дело. Другое дело — и даже более важное — заключается в том, что не единой паралимпиадой жив инвалид. Он нуждается и в достойной пенсии, и в такой среде обитания, когда простой выход — или выезд — из квартиры не сопряжён в великими трудностями, он нуждается — повсеместно и ежечасно — в сочувственном и тактичном отношении общества. И не раз в четыре года, а каждый день. Здесь работы — непочатый край.

Но только продвинувшись — и существенно продвинувшись — в этом направлении, мы можем в полной мере относиться к Макларенам и Крэйвенам так, как они этого заслуживают. То есть как к низким и презренным людям.

Максим Соколов