Опасная история. Расставание с Русской Америкой

В 1867 году Российская империя продала США свои колонии в Новом Свете – Аляску и почти все северотихоокеанские острова – Прибылова, Алеутскую гряду, Шумагина, Кадьяк и другие. Отдалённость этого события не снижает его актуальности для современной России.

На фоне всё более решительного возвращения Российской Федерацией роли мирового игрока целесообразно напомнить, как правительство Александра II отказалось от богатейших заморских территорий, утратив серьёзный рычаг влияния в бассейне Тихого океана. Трудно также не видеть сходства положения российских колоний в 1860-е годы и нынешней ситуацией с Курильскими островами и отчасти с Калининградской областью, что тоже побуждает к актуальным размышлениям.


Начиная с 1799 года, землями, открытыми в акватории Тихого океана, управляла структура наполовину правительственная, наполовину частная – «Российско-американская компания» (РАК). Официальный Петербург хотя и был заинтересован в закреплении этих земель, но не хотел осложнений с Англией, также развивавшей активность в регионе, и в условиях обострившейся геополитической конкуренции считал более выгодным оставаться в тени, создав «РАК». Компания, помимо коммерческих, выполняла самые разнообразные миссии – политическую, дипломатическую, колониального управления. Указом Павла I на неё возложили управление всеми землями с правом содержания там военных и военно-морских сил, возведения укреплений и ведения внешней торговли с соседними странами.

Забегая вперёд, скажем, что «РАК» полностью оправдала своё назначение. За почти 70 лет её деятельности были заселены многочисленные острова Берингова моря – Командорские, Прибылова, Алеутские и острова залива Аляска – Кадьяк, Афогнак, Ситка (Баранова). Русские посёлки возникли и непосредственно на материке – по берегам заливов Нортон, Бристольский, Кенайский, Чугацкий, Якутат. На побережье и внутри материка были сооружены десятки русских крепостей, фортов, редутов, оборудованы удобные гавани – Трёх святителей, Николаевская, Павловская (на острове Кадьяк), Константиновская и Деларовская (Чугацкий залив), Капитанская (на острове Уналашка).

На острове Ситка был построен укреплённый форт и вырос порт Ново-Архангельск, ставший крупнейшим промышленным и культурным центром северо-западных вод Тихого океана. Русские продвигались и южнее, к Калифорнии. В памятный для России 1812 год на реке Славянка недалеко от Сан-Франциско, в то время принадлежавшего испанцам, появился форт Росс. Для ведения промыслов осваивался остров Ферлонг, ставший самым южным пунктом российских владений в Америке.

Решая задачи открытия и освоения новых земель, «РАК» вела огромное и прибыльное хозяйство. В широких масштабах добывалась пушнина, развивалось рыболовство и китобойное дело. Промышленность была представлена обработкой леса, судостроением, добычей угля, производством кирпича, солеварением, вытапливанием жира морских животных. Развивалось сельское хозяйство – животноводство, огородничество, производство зерновых культур. Суда, гружённые пушниной, китовым усом, моржовым клыком, табаком, воском направлялись в Соединенные Штаты Америки, Чили, на Гавайи, в Китай, Англию, уже не говоря, собственно, о России.

Благодаря деятельности «РАК» русские начали активно плавать в тихоокеанских водах. Неоспорима её роль в организации первых кругосветных плаваний, осуществлённых нашими соотечественниками. Дальневосточные земли всё более нуждались в постоянной связи с центром России, сухопутные же коммуникации через Сибирь уже не отвечали запросам быстро развивавшего свой потенциал региона. Ответом на такого рода запросы стали 36 русских кругосветных плаваний, совершённых только в первой половине XIX века.

«РАК» содействовала не только быстрому продвижению русских на далёкие северо-восточные окраины Азии и в северо-западную часть Америки, но и принимала значительное участие в расширении российских владений в южных водах Дальнего Востока, в окончательном закреплении за нашей страной Амурского края, Курильских островов и Сахалина.

Но именно главное правление «РАК» первым, в 1845 году, забило тревогу по поводу перспектив Русской Америки. Усиливающаяся конкуренция с Британской империей и крепнувшими Соединёнными Штатами, а также «расстройство дел» в самой компании, предупреждали её директоры, заставит центральную власть рано или поздно либо, обременив себя значительными расходами, самой взяться за управление колониями, либо отказаться от них в пользу других государств.


В 1853 году на необходимость избавиться от Русской Америки обратил внимание императора Николая I генерал-губернатор Восточной Сибири Н. Н. Муравьёв-Амурский. Путь к усилению позиций России на Дальнем Востоке Муравьёв видел в укреплении русско-американских отношений, платой за которое могла стать уступка Аляски. Сближение Петербурга и Вашингтона стало бы сильным противовесом политике Великобритании – главной соперницы России на международной арене, и способствовало бы обеспечению безопасности дальневосточных рубежей страны, окончательному закреплению за Россией устья Амура и Сахалина. А последнее Муравьёв считал более важным и достижимым.

Необходимость искать противовес британской политике подтвердилась в том же году: Англия, Франция, Турция и Сардинское королевство начали против Российской империи Крымскую (Восточную) войну, докатившуюся, как известно, и до Тихого океана. Война заставила российское правительство пересмотреть многие, считавшиеся ранее незыблемыми, постулаты её дальневосточной политики.

Главным сторонником продажи Русской Америки стал генерал-адмирал великий князь Константин, младший брат императора, возглавлявший морское министерство. Неоднократно обращаясь к министру иностранных дел князю А. М. Горчакову, он прямо говорил о невозможности России (по причине тяжёлого финансового положения империи и слабости флота) в обозримом будущем удержать заморские владения за собой. Лучше продать колонии американцам, рассуждал генерал-адмирал, чем ждать, что те рано или поздно захватят Русскую Америку силой.

Надо сказать, что у него были и ведомственные соображения, чтобы отказаться от Аляски. Как глава морского министерства, великий князь нёс ответственность за безопасность заокеанских владений. Он хорошо понимал, что в случае войны с Великобританией, Францией или США российский военный флот на Тихом океане не в состоянии будет решить эту задачу, и ставить пятно на свою репутацию, естественно, не хотел.

Для поддержки своей идеи он мобилизовал сторонников в высших эшелонах власти. Под сомнение была поставлена целесообразность дальнейшего существования «РАК» как самостоятельной коммерческой и административной структуры. Дискредитацию компании вёл один из «константиновских орлов» М. Х. Рейтерн, ставший в 1862 году во главе министерства финансов. Большую помощь великий князь получал от своего сподвижника члена Государственного совета вице-адмирала Н. К. Крабе, в 1860 году сменившего Константина на посту руководителя морского министерства. «Троянский конь» пребывал и в самом МИДе: российский посланник в Вашингтоне Э. А. Стекль неоднократно доносил министру о проникновении американских китобоев и контрабандистов в территориальные воды Русской Америки, но вместо мер пресечения таких вояжей предлагал продажу колоний.


Было немало и противников этой идеи, среди которых выделялся член Государственного совета известный мореплаватель адмирал Ф. П. Врангель, бывший в 30-е годы правителем Русской Америки, а в 50-е годы (до Константина) – морским министром.

До поры до времени планы сбыть американцам колонии на Аляске не встречали поддержки ни у канцлера Горчакова, ни у императора Александра II. В преддверии окончания срока монопольных привилегий «РАК» (1 января1862 г.) в колонии были специально направлены правительственные ревизоры от министерства финансов и морского министерства. Несмотря на ряд серьёзных критических замечаний, они пришли к однозначному выводу о целесообразности продления монопольных привилегий компании на новый срок.

Всё же один из главных тезисов великого князя Константина и его приверженцев – о почти полной беззащитности Русской Америки в случае войны с морскими державами – правительственные ревизоры разделяли. Угроза отторжения колоний представлялась в те годы вполне реальной в связи с Польским восстанием 1861–1864 годов и антироссийской позицией Великобритании и Франции.

Для рассмотрения отчётов ревизоров и решения вопроса о дальнейших привилегиях «РАК» был учреждён специальный комитет об устройстве русских американских колоний. Комитет, высказав серьёзную критику в адрес «РАК», тем не менее, высказался за сохранение и колоний, и управляющей ими компании. Привилегии «РАК» были Государственным советом пролонгированы на 20 лет (до 1 января1882 г.) и 2 апреля 1866 года утверждены Александром II. Компания, таким образом, сохранилась, но не без потерь: она сама и подвластные ей колонии передавались теперь в ведение морского министра.

Главную опасность для интересов «РАК» представляла позиция министра финансов Рейтерна. Уже через полгода он, докладывая императору о тяжёлом финансовом положении страны, предложил отказать «РАК» в ежегодных дотациях в размере 200 тыс. руб. (сумма, в общем-то, мизерная, учитывая, что дефицит бюджета в 1867 году прогнозировался на уровне 72,8 млн. руб.). Содержался в записке и намёк на то, что выручка от продажи американских колоний может снизить остроту дефицита.

Правительство вынуждено было вернуться к вопросу о заокеанских колониях. Сторонники продажи Аляски – министр финансов, морской министр, российский посланник в Вашингтоне и, разумеется, сам великий князь Константин – хорошо подготовились. Канцлеру Горчакову был направлен документ, в котором суммировались все ранее высказанные резоны в пользу уступки Аляски: абсурдность дотирования государством частной компании, якобы доказавшей свою экономическую несостоятельность, беззащитность американских колоний в случае войны, наконец, привлекательность освоения Приамурья, чему установление тесного союза с американцами в результате продажи колоний только способствовало бы.

В декабре 1866 года в резиденции Горчакова состоялось «Особое заседание», на котором решилась судьба Русской Америки. В нем приняли участие Александр II, Горчаков, великий князь Константин, министры Крабе и Рейтерн, посланник Стекль. Учитывая, что кроме царя и канцлера, занимавших умеренную позицию, все участники заседания были единомышленниками, надо ли удивляться, что высокое собрание безоговорочно высказалось за уступку колоний.


Договор о продаже был подписан в Вашингтоне 18 марта 1867 года, вырученная российской казной сумма составила 7,2 млн. долларов (около 11 млн. руб.). «Антиаляскинцы» так торопились, что позволили Стеклю израсходовать несколько десятков тысяч долларов на подкуп влиятельных политиков и журналистов, чтобы добиться утверждения сделки в Конгрессе США.

Среди отечественных историков нет единства мнений, надо ли было идти на столь кардинальные меры. Академик А. Л. Нарочницкий, например, считал, что уступка Русской Америки была совершена царским правительством вопреки здравому смыслу, представляла собой «позорную сделку» и отличалась недальновидностью. А вот его коллега академик Н. Н. Болховитинов в этих же действиях видит проявление стратегической мудрости тогдашнего руководства Российской империи. Сумма, полученная казной в результате сделки, конечно, не могла быть значимой для бюджета страны. По мнению учёного, гораздо важнее был внешнеполитический мотив: Россия добровольно отступила с «американского плацдарма», будучи не в состоянии эффективно его отстаивать, и предпочла укрепиться на азиатском берегу Тихого океана.

Так или иначе, попытка умиротворить США явно не удалась. Не прошло и нескольких десятилетий, как, «переварив» Аляску, они устремились на Дальний Восток, где вновь столкнулись с российскими интересами. Но за это логично упрекать не историка, а царское правительство, не сподобившееся к этому времени солидно нарастить мускулы на тихоокеанских рубежах.

Сегодня, если не извлечь из прошлого уроки, мы рискуем (увы, такая вероятность существует) оказаться перед перспективой повторить аляскинский вариант с другими землями. Природа России такова, что она может существовать только как территориально великая страна, а потому для неё одинаково ценны все земли, вошедшие в её состав на разных этапах истории. В любом случае недопустимо расплачиваться островами, землями или какими-то другими регионами за нормализацию отношений с соседями. Не ровен час, они примут это за нашу слабость, и их аппетиты только возрастут. Это – первое.

Второе: ещё никто не отменял фундаментальный геополитический закон удержания больших пространств. Успешно решить задачу сохранения под российским флагом всех земель может лишь сильное государство. В противном случае повторения в перспективе аляскинского феномена не избежать.

Третье. Борьба в верхах вокруг Русской Америки показала, что ответственные государственные лица руководствовались разными мотивами и интересами: от скрытой корысти и откровенного лоббизма до добросовестных заблуждений и научного понимания геополитических перспектив империи. Легко предположить, что весь этот спектр присутствует, и будет присутствовать, при решении современных территориальных проблем. Гарантий же, что при этом возобладает национально ориентированный подход, а не узко корпоративный интерес, сегодня нет. Это ярко демонстрирует хотя бы дискуссия относительно судьбы островов Курильской гряды, в которой уже не один год сходятся различные элитные группы.

Какой же выход? Его напрасно искать, если Россия не разработает внятную внешнеполитическую стратегию, рассчитанную на десятилетия вперёд. Только при наличии такой стратегии станет предельно ясно, в чём состоит национальный интерес России при удержании той или иной окраинной территории, и любой субъективный фактор приобретёт подчинённое значение. Потом можно будет говорить и о мерах практической политики.

Юрий Рубцов,
доктор исторических наук