Ох уж эти сказочники, или разбор либеральных мифов об экономике

Я жил в Ленинграде, когда изрядно проржавевший железный занавес зашатался, и русские получили возможность увидеть Западный мир. Мы тогда представляли себе Запад в виде эдакого коммунистического рая, в котором джинсы, видеомагнитофоны и автомобили были доступны каждому, включая живущих на пособие лентяев.Зима 1991 года запомнилась мне двумя событиями. Во-первых, умер Фредди Меркьюри, песни которого весьма уважали и в СССР, а во-вторых наша школа договорилась с Данией об обмене учениками. Сначала к нам в гости приехали старшеклассники из небольшого датского городка, а потом с ответным визитом в этот датский городок направился и наш класс.Поездка стала настоящим шоком для подростков из страны, в которой в тот момент было не так-то просто купить даже обычные продукты, и средняя зарплата в которой составляла бы около 10 долларов, если бы свободная покупка валюты была разрешена законами СССР.В Советском союзе относились к искусству рекламы с нескрываемым презрением, поэтому нас за границей восторгало всё – начиная от сладкой газировки и заканчивая яркими рекламными буклетами на глянцевой бумаге. Вероятно, мы напоминали дикарей, глядящих на яркие бусы в магазине бижутерии. Капиталистическая реальность восхитила и покорила нас.В том же году Ленинград был переименован в Санкт-Петербург, Советский Союз приказал долго жить, и мы начали с горящими глазами строить у себя капитализм, витрина которого показалась нам такой заманчивой. Мы на полном серьёзе ожидали, что вот-вот станем богатыми людьми – причём в полном составе, всей страной. Как и подобает старательным неофитам карго-культа, мы как могли точно изобразили на пляже взлётно-посадочную полосу, а несколько дикарей из нашего племени начали размахивать факелами, имитируя сигнальные огни. Но почему-то большая серебристая птица так и не прилетела к нам, чтобы привезти ценные грузы.За первые семь лет демократических реформ индекс промышленного производства в России рухнул более чем на 50%. ВВП России (по ППС) просел за тот же период на 20%, а сельское хозяйство оказалось в такой глубокой яме, что в магазинах стало непросто найти произведённые в России продукты. Отмечу справедливости ради, что русские товары тогда никто в магазинах и не искал: мы тогда верили, что настоящее качество есть только на Западе.В 1998 году Россия допустила дефолт, вызванный тем, что наши политики и приближённые к ним олигархи взахлёб спекулировали на ГКО. Мы попали в серьёзнейшую зависимость от кредитов МВФ, и наши западные партнёры не стеснялись использовать эту зависимость в своих интересах.Недавно американский журналист Майкл Бом посетил популярное телешоу в России, и начал объяснять там, что иностранцы в правительстве Украины – это совершенно нормально.– Есть ли иностранцы в правительстве США? – спросил его ведущий.
– Но мы же не Украина! – искренне удивился журналист.Я не осуждаю мистера Бома за двойные стандарты. Соединённые Штаты и вправду имеют сейчас серьёзные основания считать себя страной «первого мира», а Украину – страной «третьего мира». Более того – тогда, в 1998 году, у Вашингтона были причины смотреть свысока и на Россию. Средняя пенсия в 30 долларов в месяц, насквозь коррумпированные чиновники, скупленные под корень послушными американским советникам олигархами… Россия выглядела тогда как опустившийся ковбой из голливудского фильма, который скатился на самое дно из-за неумеренного употребления алкоголя.Я не горжусь тем периодом нашей истории. Однако с 1998 года прошло уже 17 лет. Русский ковбой встряхнулся, протрезвел, выкупил своё оружие из ломбарда и снова сидит в седле не менее крепко, чем в старые добрые советские времена, которые многие русские воспринимают с нескрываемой (пусть и не вполне разумной, на мой взгляд) ностальгией.В 2000-м году Владимир Путин принял власть из слабеющих рук Бориса Ельцина, которому, вероятно, не хотелось оставлять Россию в том униженном положении, в котором она тогда находилась. Путин «равноудалил» от власти расхищавших страну олигархов, заставил бизнесменов платить налоги, восстановил разрушенную в девяностые годы промышленность. Навёл в стране столь милый сердцу русского человека порядок.Мне, как жителю Санкт-Петербурга, было удобно следить за изменениями в России, сравнивая её с близлежащей Финляндией, куда я часто ездил в отпуск или по делам. В 1991 году Финляндия показалась советскому подростку сказочной страной, полной роскошных сокровищ и сверкающего света неоновых реклам. В 2001 году ничего сказочного в Финляндии для меня уже не было: пересекая границу я видел тот же капитализм, что и в России, только более богатый и благоустроенный.В 2011 году мои впечатления снова изменились. Я смотрел вокруг и не понимал, как я мог восхищаться 20 лет назад этим захолустьем. Контраст с пятимиллионным Санкт-Петербургом снова был разительным – только уже не в пользу так впечатлившей меня когда-то заграницы. Оно и неудивительно: одна только средняя зарплата за эти 20 лет (если считать её евро) выросла в России почти в 100 раз.Были ли видны с другого континента происходящие с Россией перемены?Сомневаюсь. Барак Обама сильно ошибся в своих оценках, когда похвастал, что «разорвал в клочья» российскую экономику. Тот удар, который нанёс нам Вашингтон, перекрыв России доступ к долларовым кредитам, можно сравнить с запретом ковбою брать в салуне выпивку в кредит. Пьянчуга образца 1998 года, пожалуй, и вправду не обошёлся бы без дешёвого виски. Ковбой 2014 года только сказал бармену спасибо за помощь в борьбе с зелёным змием.Полагаю, дядюшке Сэму стоит устроить взбучку своим придворным экспертам, и начать изучать ситуацию в России не по докладам прикормленных им же правозащитников, а хотя бы по статьям в американских деловых СМИ. Сейчас, когда Владимир Путин помог Бараку Обаме с Ираном, самое удачное время, чтобы сделать шаг навстречу России – тем более, что русские ещё не растеряли окончательно доброе отношение к США, и всё ещё верят, что у наших стран есть шанс стать хорошими друзьями.