Россия способна отобрать у Бельгии гораздо больше, чем Бельгия у России

Ответ России на решение бельгийского суда об аресте российского имущества в Бельгии оказался беспрецедентно жестким. Москва грозит принять не то что симметричные, а чрезвычайные меры, вплоть до ареста имущества посольства Бельгии. Даже если Москва осуществит лишь часть своих угроз, Бельгии мало не покажется.

В четверг МИД России вызвал бельгийского посла Алекса Ван Меувена и заявил ему решительный протест в связи с арестом российского имущества и счетов в Бельгии. Москва расценила эти действия как грубое нарушение норм международного права.

Вызвали на ковер

Послу Бельгии сказали, что Россия рассматривает такие действия «как откровенно недружественный акт» и требует принять незамедлительные меры «по восстановлению нарушенных в Бельгии суверенных прав РФ и обеспечению нормального функционирования российских учреждений и юридических лиц».

В противном случае Россия пригрозила «рассмотреть вопрос о принятии адекватных ответных мер в отношении находящегося в РФ имущества Королевства Бельгия, в том числе имущества посольства Бельгии в Москве, а также его юридических лиц». Ван Меувен пообещал незамедлительно проинформировать свои власти «о заявленном российской стороной протесте».

Напомним, накануне российские учреждения в Бельгии, за исключением диппредставительств, получили постановления судебных приставов об аресте находящегося в их распоряжении государственного имущества России.

Вслед за Бельгией замораживать российские активы начали и французы. Глава ВТБ Андрей Костин сообщил РБК, что арестованы счета российских компаний во французской «дочке» госбанка. По словам Костина, арест был наложен в том числе на счета российских дипломатических миссий, на которых были суммы в «десятки тысяч евро». «Счета диппредставительств были тут же разморожены, счета российских компаний заморожены. Мы решаем эту проблему с юристами», – сказал он.

Даже появилась информация, что Франция арестовала здание представительства информационного агентства «Россия сегодня» и имущество телеканала RT. Однако спустя несколько часов появилось опровержение.

В свою очередь глава Минюста Александр Коновалов заявил в четверг вечером, что правовая аргументация решений об аресте российского имущества в Бельгии до конца не ясна. «Знаем о том, что ряд активов действительно арестован, в том числе счета посольства РФ, постпредства при Евросоюзе, что, безусловно, даже без дополнительного анализа говорит о грубом нарушении норм международного права», – добавил Коновалов. Апелляция России на решение третейского суда в Гааге по иску бывших акционеров ЮКОСа может быть рассмотрена в ноябре, добавил министр финансов Антон Силуанов.

Эксперты сходятся во мнении, что происходящее выходит за правовые рамки, поскольку оказалось, что правительства действуют в частных интересах. Директор по развитию бизнеса QB Finance Маргарита Горшенева подчеркивает, что «накладывать арест на имущество Бельгии, Франции или какой бы то ни было другой стороны не имеет ни малейшего смысла». «А вот в чем есть смысл, так это в требованиях снять арест с имущества. Через суд можно доказать, что тот или иной актив не может быть арестован, поскольку не принадлежит непосредственно государству, а является собственностью юридического или физического лица, не контролируемого государством. В случае успеха, как это было со счетами ЦБ в деле NOGA, арест будет снят», – сказала она газете ВЗГЛЯД.

В свою очередь доцент кафедры политической теории МГИМО Кирилл Коктыш не исключил, что Россия действительно арестует бельгийское имущество, включая дипломатическое. Он подчеркнул, что «международное право – прецедентное, тут нет вещей, которые в принципе невозможны».

Коктыш не удивлен беспрецедентно жесткой риторикой МИДа. По его словам, Брюссель начал исполнять решение ЕСПЧ, «которое не имеет механизма исполнения». «Если Бельгия создает прецедент и намеренно силой государства обеспечивает частный иск к России и решение ЕСПЧ, которое, по идее, не имеет права исполнять, то Россия в ответ будет принимать симметричные шаги, которые будут достаточно болезненными для Брюсселя», – уверен эксперт.

Впрочем, политолог не думает, что дело дойдет до ареста бельгийского дипломатического имущества. «Другого бельгийского имущества в России более чем достаточно, на порядок больше, нежели российского в Бельгии. Как я понимаю, бельгийцы еще не зашли слишком далеко, там пока разосланы уведомления о намерении арестовать, но не осуществлен физический арест», – сказал Коктыш газете ВЗГЛЯД, добавляя, что в любом случае Москва найдет возможность симметрично ответить, и для Брюсселя это будет «крайне чувствительно».

Экономические рычаги

Франция в этом случае тоже вряд ли станет исключением. Пресс-секретарь Роснефти Михаил Леонтьев уверен, что единственная реальная контрмера на то, что Париж арестовал счета российских компаний во французской дочке ВТБ, – «это симметричный арест всех французских активов на территории РФ». Пока, по его словам, неясно, насколько эффективно будем судиться и опротестовывать такие решения, которые Леонтьев назвал юридическим абсурдом и актом экономической войны.

Заморозка иностранных активов в России с юридической точки зрения вполне возможна. Например, Россия может инициировать проверку зарубежной компании на предмет нарушения законов РФ или расценить ее деятельность как угрозу своему суверенитету. Пока идет проверка, российские суды имеют право наложить арест на активы этой компании. При должной настойчивости в ходе проверки найти те или иные нарушения можно в большинстве компаний.

Примером служит завод компании Roshen Петра Порошенко в Липецке. В прошлом году Тверской районный суд Москвы наложил арест на денежные средства (2,8 млрд рублей) российских предприятий Roshen в рамках уголовного дела по иску холдинга «Объединенные кондитеры».

Наконец, есть статья 8 пункт 1 российского закона об иностранных инвестициях, которая предусматривает возможность принять дополнительные законы на случай национализации и реквизиции имущества иностранных компаний. Как писала газета ВЗГЛЯД, в Совете Федерации в качестве ответа на санкции уже разрабатывали законопроект, предусматривающий конфискацию имущества, активов и счетов европейских и американских компаний, включая частные. О возможности ареста французских активов не раз говорили с началом спора вокруг «Мистралей». Кроме заморозки счетов, власти могли бы также запретить репатриацию прибыли, полученной от работы на российской территории.

Впрочем, Москва вряд ли будет спешить с такими мерами. Арест иностранных активов будет, скорее, точечным, а не массовым. Поскольку этот шаг в любом случае не пойдет на пользу инвестиционному климату, ведь речь идет о частных компаниях, которые уже инвестировали миллиарды долларов в российскую экономику.

Чем богаты, тем и рады

Бельгии и Франции есть что терять в России. Только бельгийских производств насчитывается порядка 70. Известная пивная компания «СанИнБев», у которой в России 10 пивоварен. Крупная бельгийская компания «Сольвей» владеет современным комплексом по производству поливинилхлорида в Нижегородской области стоимостью более 1,5 млрд евро. У компании есть совместное с «Сибуром» предприятие – «РусВинил».

У бельгийской «Ламифил» завод по производству энергоэффективных проводов в Угличе, который обошелся в 850 млн евро, а у «Юнилин» – завод по производству ламината в Нижегородской области стоимостью около 700 млн евро. Также в России работает бельгийская компания «Главербель», которая выпускает мебель и комплектующие в пяти филиалах. Ее самый крупный филиал – в подмосковном Клину. Много бельгийских компаний инвестировали в российскую фармацевтику, производство шоколада, строительных материалов и т.д.

Еще более широко в России представлен французский бизнес. Например, французский банк Societe Generale является основным акционером Росбанка, подконтрольного ему «Русфинанс банка», имеет 100% банка «ДельтаКредит», ALD Automotive и SG Insurance.

Французский автопроизводитель Renault в альянсе с Nissan владеет блокпакетом акций АвтоВАЗа и имеет московский завод «Автофрамос», у Peugeot-Citroen – автомобильный завод в Калужской области. Для французского производителя Danon российский рынок вообще второй по значимости после собственного французского.

Очень много известных сетевых розничных магазинов с французскими корнями разбросаны по всей европейской части России. Это и L'Oréal, и Auchan, и Leroy Merlin, и Decathlon, и многие другие.

Французская машиностроительная компания Alstom владеет четвертью акций голландской компании Breakers Investments BV, которой принадлежит 100% акций «Трансмашхолдинга». У Alstom в России также ряд других активов. И это лишь часть французского бизнеса в России.

«Активы Бельгии здесь небольшие, а вот французских активов много и их арест может быстро привести к очень серьезному противостоянию, а также к потере нескольких десятков миллиардов евро», – предупреждает Дмитрий Лукашов из IFC Markets в интервью газете ВЗГЛЯД.

«Судя по опыту санкций, за этими действиями европейских стран нет реальной силы и продуманных дальнейших шагов. Решение по аресту российских активов, скорее всего, будет отменено в судебном порядке», – оптимистичен эксперт, веря, что ЕС не будет заводить ситуацию в тупик.

Ольга Самофалова