Китай готовится к третьей мировой войне

В Китае впервые опубликована «Белая книга» – новое толкование военной доктрины. В ней доступным языком объясняется, как КНР смотрит на мир и как ее армия намерена действовать в новых условиях. Один принцип остается неизменным со времен Мао: третья мировая война будет, и Пекин к ней готов. Но есть и новшества, а помимо новшеств – плохие новости для российского ВПК.

Презентация «Белой книги» (причем в такой несвойственной китайцам манере, как пресс-конференция) – демонстрация, рассчитанная в первую очередь на европейцев и американцев. При этом пресс-канцелярия Госсовета постаралась все оформить так, чтобы китайская понятийная система была адаптирована к европейской системе логики и представлениям о геополитике. Вообще создается впечатление, что «Белая книга» – это не столько дополнения к военной доктрине, сколько давно ожидаемый ответ из Пекина на изменившиеся обстоятельства, поданный в такой форме, чтобы все поняли, что именно Китай хотел сказать.

Прежние военные доктрины Китая, сформированные еще при Мао, нельзя было назвать таковыми с западной точки зрения. Это были в большей степени философские и геостратегические размышления о тысячелетней истории, нежели привычные нам четкие определения угроз и ответов на них с большим количеством технических терминов и перечислением функций родов войск.

В Китае все и проще, и сложнее. В Пекине с 1946 года исходят из того, что третья мировая война неизбежна. При этом сами китайцы не тешат себя рассказами о том, что через десять лет КНР перегонит весь мир по ВВП – им незачем пускать себе в глаза ту идеологическую пыль, которой они засорили сознание аналитиков чуть ли не всего мира. Китайцы в своей военной доктрине честно признают, что в третьей мировой войне (когда бы она ни случилась и кто бы ее ни начал) они будут воевать против технологически более оснащенного и продвинутого противника. И устранить это технологическое отставание в течение всего ХХI века им не удастся, если только Европа, США и Россия не впадут в анабиоз.

Вплоть до самого последнего времени технологическому превосходству противника (неважно, кто он, хотя есть смутные подозрения) предполагалось противопоставить численное превосходство. Затоптать, перебегать, забросать фуражками. Отдельных доктрин для ВМС и ВВС не предполагалось вовсе – в связи с практическим отсутствием этих родов войск. Собственно, вопроса о взаимодействии родов войск в повестке также не было. Но срочное и фундаментальное переоснащение армии, которое вынужденно начал Китай лет десять назад, потребовало и более современного (читай – европеизированного) взгляда на военные принципы и военное искусство, далеко ушедшее вперед со времен Лао Цзы. Между тем ключевая позиция «Белой книги» осталась неизменной – третья мировая война будет. Поясняется, что ее вызовут три фактора: гегемонизм и политика силы одной стороны, усиление разрыва между бедными и богатыми странами и борьба за природные ресурсы.

Доктрина «народной войны» теперь устарела. Ее заменила доктрина «активной обороны». Грубо говоря, Китай оставляет за собой право наносить превентивные локальные удары, если его обороне или рубежам будет угрожать опасность. Конечно, с оговорками. Мол, прежде предполагается использовать весь арсенал дипломатических, юридических, информационных и иных «гражданских» мер. Опасностями же традиционно считаются неурегулированная ситуация на Корейском полуострове, тайваньская проблема и принадлежность острова Спратли. Дополнительной угрозой для Пекина остается ситуация в Синцзяне, а также пиратство южных морей, по которым Китай получает 80% всей нефти. Опасны также тибетские сепаратисты, но не в такой степени, как уйгуры. Все-таки буддисты и ламаисты исторически менее замечены в терроризме, чем мусульмане. Впрочем, все меняется, колесо Сансары тоже можно снабдить пластитом.

Наиболее существенно изменение военной доктрины скажется (и уже сказалось) на военно-морском флоте. Пекин уже перешел от стратегии «прибрежной обороны» к стратегии «обороны в прибрежных водах». В нашем понимании это всего лишь на один иероглиф больше, а на практике определило выход китайского флота на иной качественный уровень, позволяющий ему на постоянной основе присутствовать в глубине еще не Мирового океана, но в Желтом, Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях. Это результат технического и технологического прогресса – до второй половины 80-х годов Китай просто не располагал кораблями морской зоны. Кстати, единственным источником прогресса для Китая одно время была Россия, которая регулярно строила для ВМС КНР современные корабли. Причем доктрина перевооружения флота в Китае эволюционна и последовательна: на данном этапе они строят флот морской зоны, опираясь на российские эсминцы типа «Современный» и дизельные подлодки. При этом значительное количество кораблей китайцы строят по собственным проектам, и вообще их кораблестроительная программа – едва ли не самая масштабная в мире.

Лишь после формирования трех эскадр морской зоны (традиционно все военные системы Китая делятся на три географические зоны – Северную, Центральную и Южную, в чем нет никакого конфуцианского откровения) Пекин приступит к формированию океанского флота, который также будет состоять из трех эскадр, только в каждой должно быть по авианосцу. Без океанского флота нельзя решить ни проблему Тайваня, ни Спратли, ни Сенкаку. Но на данный момент китайский флот больше симулякр, чем реальная боевая сила. Кроме кораблей российской постройки многое из остального, что плавает, оснащено устаревшим вооружением и, что особенно важно, практически не имеет современного ПВО и противолодочной обороны. Поэтому-то так необходимы искусственные аэродромы на островах Спратли, без них китайские эскадры – легкая мишень для авиации и подводных лодок потенциальных противников.

В ядерном вопросе Китай также признает свое технологическое отставание и официально не собирается стремиться к паритету с мировыми лидерами. Однако стратегическим ядерным силам придается огромное значение. Здесь в китайской концепции ничего не изменилось с 70-х: стратегические ядерные силы должны нанести противнику неприемлемый для него ущерб и потому будут поддерживаться на достаточном для этого количественном и техническом уровне. По самой природе китайские ядерные силы – оружие наступательное, но международные обязательства и стратегия «тактической обороны» не предусматривают использование их первыми.

Современные ВВС для Китая – пока лишь цель. Ускоренное переоснащение предполагает формирование новых ВВС и ПВО, более гибких и современных, обладающих большим радиусом действия. В настоящий момент современные самолеты составляют не более 15% авиапарка ВВС КНР, примерно такова и доля современных средств ПВО в общем арсенале. В большинстве своем это либо российские самолеты, либо их китайские аналоги, которые в основном хуже оригинала из-за – опять же – технологического отставания. В нынешнем виде китайские ВВС направлены на выполнение очень ограниченного круга задач, в основном – по охране границ и поддержке сухопутных войск. Средства дальнего обнаружения только сейчас начинают поступать в армию, что позволит увеличить и радиус действия китайской авиации.

Самый главный вызов, который брошен сейчас китайской армии (и многословно описан в «Белой книге»), – быстрый переход к современным видам управления и методам гибридной войны, минуя всю вторую половину ХХ века с ее уже почти бессмысленным для Китая опытом военного искусства. Одним словом, китайская армия должна из состояния 60-х, в лучшем случае – 70-х годов сразу выбраться в ХХI век.

По порядку. Необходимо полностью компьютеризировать всю систему управления, включая стратегические ядерные силы. Это может показаться неожиданным, но «страна хакеров» до сих пор не наладила собственные современные системы взаимодействия между родами войск и не имеет возможности использовать высокоточное оружие в должной степени. В «Белой книге» указывается как раз на то, что опыт последних десятилетий показал важность использования высокоточных средств координации различных родов войск (это еще одно открытие для Пекина со времен Лао Цзы – надо координировать не только фэн-шуй, но и рода войск). Война будущего будет вестись в «трехмерном пространстве», что потребует координации еще и космических сил, систем разведки и управления операциями. Границы между фронтом и тылом в таких условиях стираются, стираются даже границы реальности, поэтому особое внимание в новой доктрине будет уделяться интернету и войне в нем. Особо подчеркивается необходимость ведения «информационных войн», даже предполагается создать отдельный род войск, который будет целиком ориентирован на ведение пропаганды.

Информатизация и компьютеризация 2,5-миллионной армии (есть еще 800 тысяч стратегического резерва и 1,5 миллиона полицейских формирований) в целом должна быть достигнута к 2020 году. К этому же году должен быть «достигнут общий прогресс по основным направлениям модернизации». А вот основная задача – «достижение в основном стратегической цели создания информатизированных вооруженных сил» – должна быть выполнена к 2050 году. Китайцев не то чтобы опять подводит пресловутое стратегическое мышление «на тысячелетия вперед», они реально не смогут модернизировать катастрофически устаревшую армию в более сжатые сроки.

Правда, в «Белой книге» не даны даже общие характеристики реформирования собственно сухопутных сил, всей этой колоссальной массы пехотинцев. Есть опасение, что, поскольку основная позиция стратегии – континентальная оборона против технологически более совершенного противника – на макроуровне не изменилась, то и модернизация сухопутных сил также будет идти по остаточному принципу. Это плохая новость для российского военно-промышленного комплекса, которому куда-то надо будет продавать не только самолеты и системы ПВО, но и «Арматы». А Китай, похоже, пока не готов идти на тотальное перевооружение сухопутных сил – даже несмотря на то, что их вооружение также отстало от мировых аналогов. Попытки КНР производить самостоятельно «позаимствованные» иностранные образцы даже в случае стрелкового оружия раз за разом проваливались – то марка стали не та (а она всегда не та), то патроны кривые.

Единственное в своем роде исключение – это силы быстрого реагирования, которые создает Пекин. Это около 300 тысяч человек, которые должны в течение 10 часов после получения приказа оказаться в любой точке Китая. Это укладывается в неизменную стратегию «континентальной обороны», поскольку один воздушно-десантный корпус, шесть пехотных дивизий и бригада морской пехоты не обладают средствами доставки на более значительные расстояния, а тем более – авиацией прикрытия или современными десантными кораблями. Если для островов Спратли их еще может хватить, то в случае с Тайванем и японскими силами на островах Сенкаку они уже не конкуренты. Причем батальоны спецназа, формально входящие в эти силы быстрого реагирования, на деле приданы территориальным округам, и есть большие сомнения, что за требуемые 10 часов их удастся собрать в одном месте.

Евгений Крутиков