Спор о вкладе союзников в Победу дошел до пересчёта пуговиц

Одной из наиболее дискуссионных тем применительно к Великой Отечественной войне является вклад ленд-лиза в победу СССР над Германией. К сожалению, этот сугубо исторический вопрос стал предметом для спекуляций, а в ряде случаев – информационных атак, призванных принизить роль СССР в войне и фальсифицировать историю. Юбилей Победы не стал исключением: вокруг ленд-лиза опять ломают копья.

Ежегодная занимательная арифметика с подсчетом винтовок, танков, пушек, машин и паровозов, поставленных нам союзниками в годы Великой Отечественной войны, неизбежно заканчивается к 9 мая утверждением «Победил не Сталин, победил ленд-лиз!». На сегодня уже совершенно очевидно, что дело не в Сталине, и не в Жукове (который тоже «победил не...»), и не в Коневе, и не в Тимошенко. Просто нам с завидной регулярностью накануне праздника наравне с тезисами «трупами завалили» и «всех пленных репрессировали» навязчиво продвигают еще один, лишь слегка прикрытый «попыткой разобраться». «Вклад союзников в Победу был столь велик, что уместно ли вообще говорить о нашей Победе?» – так этот тезис звучит.

Вообще Россию вот уже пару-тройку десятков лет упорно пытаются «просветить» на данную тему. В этом году все началось нестандартно – с пуговицы. Обыкновенной погонной пуговицы образца 1943 года с серпом, молотом и клеймом производителя на тыльной стороне. А там отчетливо читается – Chicago. «Одна пуговица говорит о ленд-лизе больше, чем все советские учебники!» – возликовали «просветители» и радостно разнесли эту весть по всей блогосфере.

Лукавые цифры

Борьба с попытками фальсифицировать историю, и в первую очередь – историю Великой Отечественной войны, началась давно, это потом появилась президентская комиссия «По противодействию...» (чей след ограничивается документами о создании и упразднении), Российское военно-историческое общество и министр культуры Владимир Мединский. Движение шло «снизу», с форумов и из блогосферы, от фанатов боевой техники, военной истории, поисковиков, моделистов и реконструкторов. Многие из них сегодня стали признанными историками, писателями, публицистами. И как-то так сложилось, что именно они, глубоко и подчас болезненно погруженные в тему, еще 15 лет назад дали на этом поле первый бой.

Это они сперва на форумах, а потом и в книгах разобрали по косточкам «автострадные танки» с концепцией «Ледокола» Резуна-Суворова, ответили на обвинения «разведка докладывала о 22 июня» и всерьез рассмотрели масштабы снижения боеспособности РККА в результате сталинских предвоенных «чисток». А заодно – оценили масштабы и роль ленд-лиза. И если сегодня серьезный историк (вышедший из тех, из «форумных») пишет в рецензии на книгу другого историка «школьное задание по ленд-лизу и процентному соотношению выполнено хорошо», это означает, что задание действительно «школьное» и аргументы с контраргументами были озвучены уже не раз.

В том числе и поэтому незачем перегружать материал излишними цифрами и подсчетами, достаточно привести в качестве примеров лишь наиболее яркие и дискуссионные моменты. Так, союзники поставили СССР по ленд-лизу без малого две тысячи железнодорожных дизельных локомотивов и локомотивов-паровозов. Если сравнивать с собственным советским производством, ситуация выглядит просто шокирующей. За 1941–1945 годы Союз выпустил лишь 800 паровозов. Причем чуть более 700 из них в первый год войны.

Если подходить к вопросу некритично, можно заключить, что практически весь советский локомотивный парк военного времени был обеспечен союзными поставками. Но дьявол кроется в деталях, для реальной оценки масштабов помощи по ленд-лизу недостаточно американских и британских таблиц с номенклатурой грузов. И тот факт, что довоенный локомотивный парк страны Советов составлял 25 тысяч единиц против поставленных двух, уже говорит о многом.

Также Москва получила по ленд-лизу 11 тысяч железнодорожных вагонов при собственном производстве в годы ВОВ лишь в 1092 единицы. И снова соотношение, которое можно повернуть в любую сторону. Заметим, что довоенный вагонный парк составлял в СССР 600 тысяч единиц. Но разнообразия ради можно применить и другой критерий для сравнения: только в 1943–1944 годах Красной армией было взято более 26 тысяч трофейных вагонов.

Была ли помощь союзников в сфере железнодорожных перевозок существенной? Несомненно, и спасибо им за это огромное. Но была ли она определяющей, настолько масштабной, чтобы были основания заявить о «победе ленд-лиза»? Нет и еще раз нет.

Еще один вечный дискуссионный аспект – поставки автомобильного транспорта. По ленд-лизу мы получили почти 500 тысяч грузовиков и легковых внедорожников. А всего на фронт за годы войны было поставлено порядка 750 тысяч единиц нового автотранспорта. Итого: доля «импорта» 64 процента. Далее начинаются риторические вопросы – «Что было бы с мобильностью РККА?» и «На чем бы доехали бы до Берлина?».

Чистая правда: автомобильная промышленность в СССР значительно уступала западной и по качеству, и по номенклатуре изделий, и по количеству выпускаемого транспорта. Однако автопарк Красной армии к началу войны насчитывал почти 300 тысяч автомобилей и тягачей, после мобилизации – почти 500 тысяч. Даже огромные потери первого периода войны не могли выбить весь этот автотранспорт, к тому же производство не прекращалось и в годы ВОВ – заводы выпустили 265 тыс. машин. В итоге процентное соотношение «своего» и «импортного», по подсчетам современных историков, таково: в 1943 году иностранных машин в армии было 5,4%, в 1944-м – 19%, весной 1945 года – 32,8%. Так что – доехали бы. И не стоит забывать про трофейный автотранспорт: 232 573 – вот число трофеев на конец 1944 – начало 1945 годов. Тем не менее автомобильные поставки союзников были очень значительными. За что им в очередной раз огромное спасибо.

А вот факт, который «просветители» упоминать не очень любят: в рамках ленд-лиза США поставили в СССР 45 000 тонн, или 216 000 миль, или 347 544 000 метров колючей проволоки.

«О решающей роли поставок говорить не приходится»

Основные поставки по ленд-лизу в адрес Советского Союза пришлись на вторую половину 1943 года и далее. Доля поставленной техники, оборудования, товаров, сырья и продовольствия по годам распределяется так: 1941 – менее 1% от общего объема поставок, 1942 – 28%, 1943–1945 – более 70%. Таким образом, львиная доля помощи пришлась на годы, когда перелом в Великой Отечественной войне был уже очевиден. В самые же трудные годы войны поставки были минимальны.

К тому же не стоит забывать, что вплоть до октября 1941-го помощь Советскому Союзу со стороны США осуществлялась на платной основе. И все равно поставки непрерывно срывались. Вот что пишет по этому поводу Эдвард Стеттиниус, госсекретарь США при президентах Рузвельте и Трумэне: «До конца октября русские продолжали платить наличными за все, что у нас приобретали... Всего же начиная с 23 июня Амторг (торговое агентство СССР) выплатил нам 92 миллиона долларов; однако в действительности в Россию было за тот же период поставлено товаров лишь на 41 миллион долларов».

Кстати, никакого злого умысла тут нет, чистая американская прагматика. Стеттиниус пишет об этом совершенно откровенно: «22 июня многие как в военных кругах, так и в обществе в целом заявляли, что не верят в продолжительность советского сопротивления. Немало среди участников дискуссий было и тех, кто даже говорил, что Россия сдастся к 1 августа, а раз так, то, скорее всего, все оружие, которое мы пошлем в Россию, попадет в руки Гитлера... По мере того как велось обсуждение вопроса в обществе и наше понимание положения в России становилось яснее, мы получали возможность приспосабливать нашу программу к меняющейся обстановке».

Георгий Жуков в «Воспоминаниях и размышлениях» дал такую оценку ленд-лизу: «К общему числу вооружения, которым советский народ оснастил свою армию за годы войны, поставки по ленд-лизу составили в среднем четыре процента. Следовательно, о решающей роли поставок говорить не приходится».

Но все это, повторимся, касается по большей части тезисов известных и не раз разжеванных. А вот пуговица, которая «одна говорит о ленд-лизе больше, чем все советские учебники», – это что-то новое. Кстати, почему одна? 257 миллионов 723 тысячи 498 штук – ровно столько пуговиц, согласно американским источникам, было поставлено в СССР в годы войны. Много это или мало? С чем соотнести? Не так-то просто сегодня выяснить нормативы производства пуговиц советскими предприятиями в годы ВОВ. Но способ есть.

Не будем утруждать читателей детальным описанием военной формы РККА – гимнастерка, галифе, шинель, ватные шаровары, телогрейка... Поверьте на слово – на обмундирование каждого бойца требовалось более 30 пуговиц. За четыре года войны было мобилизовано 29 574 900 человек. А всего за этот период надевали форму (с учетом уже служивших к началу войны) 34 476 700 человек. Для того, чтобы обмундировать идущих на фронт людей, потребовалось 1 миллиард 34 миллиона 301 тысяча пуговиц. Только чтобы обмундировать. На самом деле, конечно, гораздо больше: пуговицы –материал расходный, они имеют свойство хотя бы просто отрываться. И это тоже – подвиг, хозяйственный подвиг. И эти цифры – они тоже показывают всю глобальность войны, в которой мы одержали Победу.

Остается сказать спасибо господам «просвещенцам». За то, что обратили на это внимание.

Текст: Дмитрий Лысков