Возвращая отторженое

27 марта исполнилась очередная годовщина выхода Манифеста Екатерины Второй, о создании новых административных единиц на территориях освобождённой в 1793 году Западной Руси. Ошибочно это называют обычно «Манифест о присоединении правобережной Украины».

«В современном мире есть простой способ доказать любую, даже самую абсурдную точку зрения. Для этого нужно взять, и перевернуть всё с ног на голову. Ещё несколько лет назад мы читали о постмодерне и думали: «интересная теория — но не более». Мало кто ощущал эту практическую возможность постмодерна – придать любому явлению нужный заказчикам знак. И совершенно всё равно, что будут говорить в данном случае традиция, история, логика. Есть, конечно, одна важная деталь – для достижения указанного эффекта нужно обладать инструментами, которые позволяют соответствующим образом влиять на сознание. Вот тогда стопроцентно можно гарантировать результат: даже не заставить, а мягко подвести человека к тому, чтобы он воспринимал важные манипулятору вещи под нужным углом. Давайте разберём приведенный тезис на конкретном примере.

Суть задачки

Для того, чтобы понять, как работает механизм подмены, исследуем устоявшееся в истории словосочетание, которое, казалось бы, не требует никаких дополнительных пояснений – мы, вроде, и так понимаем его суть. Разбираем.

«Манифест Екатерины II о присоединении правобережной Украины к России» — каждому, кто в школе имел по истории хотя бы «четыре», сразу становится понятно, о чём речь: это документ, появившийся после второго раздела Польши, который произошёл в 1793 году с участием Пруссии (будущей Германии) и Российской империи. Что мы видим из фразы с самого начала? Ну, во-первых, Польшу жалко, так как она, очевидно, стала жертвой агрессии – была разделена. Во-вторых, в результате этого раздела Российская империя стала формировать новые административные единицы, среди которых оказались также Киевская, Подольская и Волынская губернии. Сейчас эти регионы входят в состав государственного образования с названием «Украина». Именно на этом основании источники различной степени солидности и достоверности, от интернет сайтов до учебных пособий, оперируют данным словосочетанием как устоявшимся термином. И напрасно.

Дело в том, что это исторически неточно: источники того времени а также учёные XVIII и XIX столетий словом «Украина» не пользуются. А раз нет специфического понятия, значит, нет и явления. Это в начале ХХ века, уже после революции и гражданской войны появится Украина как политическая данность. А до указанного момента она существовала только в концепциях и некоторых воспалённых рассудках. Если Вы потрудитесь найти сам текст манифеста, то увидите, что Екатерина использует там какие угодно топонимы, но «Украина» в её лексиконе отсутствует. Она прямо пишет, что Российская империя ввела войска и устранила бунт, что часть территории бывшей Речи Посполитой переходит во владение России. Упоминается в манифесте и Литва, и масса других географических названий. Но там не фигурирует ни одной «Украины». И всё это потому, что императрица просто не знала такого термина. Не было его. Более того, она была полностью уверена, что освобождает русские земли. Исследователь Евгений Францевич Шмурло в своей работе «История России 862 — 1917» пишет: «…Польша исчезла с карты Европы. Поляки просили Екатерину сохранить хотя бы имя страны и титул, какой носили их государи, но императрица отказалась удовлетворить эту просьбу, ответив: «Я не могу титуловаться польской королевою, так как не взяла ни одной пяди польской земли – одно только своё, исконно русское».



Почему это важно

И что самое интересное – она права. Не потому, что мне как «русскому шовинисту» очень этого хочется, а просто потому, что факты – вещь неоспоримая. Для чистоты эксперимента достаточно положить рядом несколько исторических карт: Киевской Руси времён Ярослава Мудрого и карту Речи Посполитой. В результате этого сравнения мы увидим, что земли, в своё время освоенные русскими князьями, позже были инкорпорированы в состав третьих государств (Великого княжества Литовского, а затем Речи Посполитой). При Екатерине II эта ситуация была исправлена. Так кто у кого что отнял?

К этому вопросу мы вернёмся буквально в следующем абзаце, но сначала давайте поймём одну важную вещь – в окружающей нас действительности есть огромное количество людей, которые искренне веруют в мифологемы о «великой Украине», о её тысячелетней государственности, главным врагом которой являются вездесущие и злонамеренные русские. Было бы смешно, но ведь они идут погибать за эту идею. Тысячи «свидомых» уже полегли на земле Новороссии. За ту самую великую Украину, которой, как оказывается на поверку, несколько веков назад попросту не было.



И во многом это происходит только потому, что даже люди, максимально хорошо относящиеся к русской патриотической идее, не разобравшись в вопросе, приняв чужую риторику и логику, говорят о Украине как неком давно существующем субъекте: «воссоединение России и Украины во время Богдана Хмельницкого», «присоединение Правобережной Украины Екатериной II» — ведь это же всё абсурд! Как можно присоединять то, чего не существует? Нужно ставить вопрос иначе (и это будет правильно) – первая жизнеспособная украинская государственность была создана Лениным, по его настоянию. Потом не стало СССР – вот и государственность украинская валится на глазах. А до этого никаких «украинских земель» не было. Кому-то будет неприятно слышать подобные вещи – что же, пусть спорят, аргументируют. Это заставит людей думать, разбираться в вопросе. Ведь украинский народ, враждебный русскому, стал возможен только потому, что мы сами талдычим до сих пор о «братских», но разных народах, вместо того, чтобы говорить о едином народе. А ведь так было не всегда.

Ещё один историк дореволюционного периода Александр Павлович Липранди, описывая события екатерининских времён в своём очерке «Отторженная возвратихъ» говорит о возврате западно-русских земель, территориально подразумевая то, что мы с Вами называем правобережной Украиной и Беларусью. Дословно: «…Так совершилось воссоединение с Россией западно-русских областей её и освобождение западно-русского народа от трёхсотлетнего рабства и угнетения. Воссоединением этим Россия почти полностью достигла на запад тех естественных границ своих, которые были намечены ещё Владимиром Святым и Ярославом Мудрым. Польша никогда не завоёвывала Западной Руси: сначала Западная Русь соединилась на равных правах с Литвой и образовалось Литовско-Русское княжество, это великое княжество соединилось потом на равных же правах с Польшей; последняя с помощью иезуитов опутала его своими кознями и, когда лучшая часть западно-русского народа бежала от преследований за Днепр, в Россию, а другая – была ополячена – Польша постепенно поработила всё Литовско-Русское великое княжество…» Как угодно можно относится к цитируемому, но обратите внимание на всё тот же факт – нет у человека в обиходе названия «Украина». Все остальные – есть, а этого нет. А ведь со времени правления Екатерины прошло почти сто лет (книга вышла в 1893 году).

Не отличается у Липранди и ещё один важный пункт в понимании рассматриваемой нами ситуации. Уже тогда всё, что связано с Россией, воспринималось её оппонентами как агрессия, варварство и насилие по отношению к «цивилизованным народам». Вот и сейчас всегда получается, что если человек считает себя русским, то он «угро-фин», «ордынец», «совок» и «ватник». Зато «Украина – это Европа». В общем, полюса понятны. Посмотрите, насколько похожи настроения нынешнего противника Русского Мира (будь то либерал из Москвы, активист майдана или недобитый прибалтийский нацист) и тогдашних «обиженных» поляков: «…Потерю Западной Руси и литовских областей и последовавшее затем падение Польши поляки любят, как известно, объяснять насилием России, победою варварства над цивилизацией… Но чем объяснить то обстоятельство, что на всём этом огромном пространстве ни одного голоса (кроме католического духовенства и польской шляхты) не раздалось в пользу Польши и ни одна рука не поднялась из среды несколькомиллионного русского населения, чтобы отстоять её господство?..» И ведь действительно – не нашлось. Почему же так вышло?

Неуловимый польский Джо

Многие исследователи считают, что именно польскими, а позже австро-венгерскими усилиями и был создан украинский Франкенштейн. Это тема большая и отдельная, её нужно рассматривать в другом материале. Но то, что поляки понимали факт порабощения иного, не своего народа неоспорим. Поднимая восстание 1794 года, Тадеуш Костюшко, в расчёте на поддержку непольского населения, выдвинул лозунг «За нашу и вашу свободу». Нашу – это понятно чью. А та, другая – она для кого? Для того населения, которое перед этим Речь Посполитая обложила налогами, заставляла переходить в католичество и считала людьми третьего сорта? Украинские учебники пишут однозначно – это было обращение к угнетённым украинцам. Допустим (хотя и мало вероятно, учитывая всё написанное выше). Но даже если предположить, что и правда была часть населения, осознающая себя как украинская – она не пошла за Костюшко. Потому что хорошо помнила, что такое «свобода» в польском исполнении. К сожалению, об этом забыли люди, населяющие нынешнюю западную Украину.

Ещё один любопытный момент – лозунг «За нашу и вашу свободу» врагами России использовался всегда. Нынешняя болотная тоже всё предлагает свободу «для себя и того парня». Даже удивительно, почему сотрудников, пишущих сценарии революций и переворотов в соответствующих ведомствах не лишают премии – ведь сработано же топорно, примерно как убийство Немцова.

Или вот свежий пример с Крымом: территория, населённая русскими людьми. Абсолютным большинством голосов она принимает решение вернуться в состав своей большой Родины. И весь «цивилизованный мир» начинает вопить о том, что произошла аннексия. Что извечно варварская Россия вторглась на чужую территорию. Того, что предыдущие временщики, которым принадлежал Крым, шагают по центру Киева с факелами и нацистскими салютами Европа не видит. И не слышит, когда майдан достаточно громко говорит «Крым будет украинским или безлюдным» (т.е. фактически обещает геноцид). Агрессором при этом всё равно остаётся Россия – таковы уж правила игры.

Но те, кто принимают эти правила должны знать и ещё одну их часть: если включаешься в борьбу против России, то либо являешься эффективным инструментом для этой борьбы, либо тебя отправляют в утиль. Данный принцип с самого начала «Большой игры» применялся по отношению к любому субъекту, будь то человек, организация или целая страна – неважно.



На примере Польши это как раз отлично видно: до тех пор, пока эту сопредельную с Россией территорию можно использовать против России, она существует. Поляки, в принципе, и сами не прочь – они ведь не просто так принимали участие во всех войнах и конфликтах, развёрнутых против России. Будь то хоть смута 1613 года, хоть позиция по отношению к России сейчас – польская политика всегда остаётся неизменной. И так же стабильно всегда наступает момент, когда Польша «перегревается». Тогда бывшие «партнёры» без зазрения совести её делят. Но почему-то никто и никогда не вспоминает об этом в связи с любыми другими странами, кроме нашей. Например, Британия и Франция гарантировали независимость Польши накануне Второй мировой. И они же, глазом не моргнув, позволили Гитлеру эту страну захватить. А незадолго до этого они точно так же спокойно расчленили Чехословакию. И что, сейчас кто-нибудь вспоминает об этом? Озвучивает претензии? В общем нет. Зато Россия была и остаётся этакой обителью зла, нам припомнят всё, в том числе и то, чего никогда не было. Так было всегда, и так будет, до тех пор, пока мы есть.

Сами европейцы, когда они перестают стесняться в выражениях, вполне спокойно объясняют своё отсутствие пиетета по отношению к Польше. Вот, например, Прудон. Обратите внимание, никакой не ультранационалист, более того, один из теоретиков анархизма. И всё же: «…Два года я изучал историю Польши, и вот ответ, который я сам себе дал: нет, поляки неправы… Разделы их государства были совершены правильно. Польша несколько веков своими междоусобными распрями скандализировала Европу. С кончиною Казимира, последнего Пяста, в 1370 году, Польша начала торговать своею короною, как публичная женщина своею красотою. История Польши, с самого начала её, может быть определена словами: постепенный упадок… Цивилизация её в средние века била ни что иное, как восточная роскошь; литература её – только контрафакция латинизма; республика – лексикон, заимствованный из древнего быта или оперная декорация; её набожность – крайнее ханжество. У неё не было ничего истинного, ничего не было определённого у этих чувственных людей, преданных исступлению своих страстей… Кого должны поляки обвинять в своих несчастьях? – самих себя и только самих себя. Польша попала под власть России – это её счастье…».

А теперь вопрос к убеждённым украинским националистам, ненавидящим Россию: для вас вожделенная Европа начинается уже в Польше. Той самой, которой весь остальной запад вертит как хочет. Может это прозвучит жёстко, но все страны восточной Европы по отношению к ЕС сейчас «номер два», это очевидно. Так что ждёт в этом варианте будущего вас, братья? «Номер три» — это в лучшем случае. В худшем (и более реальном) – пойдёте под нож, ведь англосаксы не любят воевать своими руками. Так почему же вы не хотите просто быть равными с другими частями вашего же народа – с русскими людьми? До каких пор мы будем убивать друг друга во имя чужих интересов?

Возвращая утраченное

Именно это дословно означает надпись «отторженое возвратихъ» на медали, которую Екатерина II учредила после побед 1793 года. На ней был изображён наш имперский орёл, держащий в лапах две карты – земель нынешних правобережной Украины и Беларуси. Которые тогда назывались просто «западной Русью». Тогда ещё не использовались термины «психоисторическая война» и «геополитика». Но манипулировать оппонентом в нужное время умели не хуже, чем сегодня. Екатерина это понимала и миндальничать ни с кем не собиралась. Именно благодаря этому смогла возникнуть Новороссия, благодаря этому был освобождён Крым. Благодаря этому же вернулись в лоно матери Руси земли, несколько столетий пробывшие в западной оккупации. И, как видим сейчас, порядком за это время искалеченные.



Так давайте мы, в конце концов, чётко ответим себе на вопрос: эта страна наша. Эти земли – наши. Если их не контролируем мы, то их контролируют люди, которые ничего хорошего нам не желают. А уж о том, как сейчас ловко манипулируют сознанием десятков миллионов людей – и подумать страшно.



И поэтому давайте в разговоре с противником не будем пользоваться его терминологией. А слов, понятий и идеологем, искажающих наше отношение к реальности, огромное количество. Ведь только запустив процесс очищения нашего духа и разума от этого сора, мы сможем вернуть утраченные позиции и нашу великую общую Родину. А иначе нас не будет вовсе. Выбор невелик.