Марш вперед

События последних дней обозначили выход конфликта на Украине на новую стадию. После проведенного в Донецке марша пленных и начала наступления армии Новороссии вариант мирных переговоров на долгое время уходит с реальной повестки дня – теперь призывы к прекращению огня окончательно становятся лишь элементом информационной войны. Если даже Порошенко теперь согласится на переговоры с восставшими – война не остановится.

Пропагандистский эффект, которого Порошенко хотел достигнуть проведением в воскресенье в Киеве военного парада в честь Дня независимости Украины, оказался полностью перечеркнут «маршем позора», состоявшимся в тот же день в осажденном Донецке. Несколько десятков пленных, которых провели под охраной по центральной площади столицы Донбасса, не только оказали чрезвычайно деморализующее воздействие на потенциальных призывников с запада и центра Украины, но и обозначили окончание очень важного этапа в ходе украинского конфликта. Он стремительно теряет признаки гражданской войны между двумя частями украинского общества, превращаясь в войну двух государств – Украины и Новороссии.

Неважно, что Новороссия – пока всего лишь повстанческое протогосударство, еще не имеющее основных признаков государственности. Украина тоже образовалась случайным образом из юго-западной части России. Неважно, что оба этих государства не имеют будущего – потому что рано или поздно, вместе или по очереди, окажутся в составе России. Сейчас они перешли от войны в рамках одного государства к войне между двумя враждебными. И если в Киеве упорно называют повстанцев террористами и ради собственного успокоения твердят, что большинство из них российские граждане, то в Новороссии отныне уже окончательно воспринимают Украину как враждебное государство, с которым невозможно ни о чем договориться и которое можно только победить.

«Эти люди убили в нас украинцев – отныне мы русские!» – эти слова, сказанные одним из выступавших на митинге в Донецке, можно считать эпиграфом к новому этапу войны на Украине. Русские – и неважно, кем считали себя жители Донбасса до этого, украинцами или русскими. Потому что украинцы – это и есть русские, малороссы, которым упорно навязывали русофобскую идентичность.

Очищение, которое прошли жители Украины в ходе идущего уже полгода конфликта, вернуло части из них понимание собственной русскости – и, напротив, другая часть еще больше поверила в свою особость и уникальность, отделила себя от русского мира. С обеих сторон фронта воюют люди, принадлежащие к одной нации, одной вере (в основном – не считая западенцев-униатов), одной культуре (советско-русской) – но у них совершенно разная самоидентификация. Одни ощущают свою принадлежность к русскому миру – другие скачут в Европу. Военное противостояние ожесточило обе стороны – и теперь только победа одной из сторон может сохранить единое государство Украина. Вопрос только в том, нужна ли единая Украина кому-либо.

«Федерализация нас не устраивает», – заявил в воскресенье премьер-министр Донецкой республики Александр Захарченко. ДНР рассматривает только собственную независимость от Украины. Такие заявления звучали из уст руководителей Новороссии и раньше. Более того, уже в начале лета, после возобновления Киевом силовой операции, стало понятно, что остаются шансы только на конфедерацию. Но именно после «марша позора» в Донецке (и истории с гуманитарным конвоем) была фактически пройдена точка невозврата.

Это не означает, правда, что разговоры о федерализации-конфедерализации исчезнут из лексикона России и Запада – наоборот, они сейчас даже усилятся (что видно по недавним заявлениям немецкого вице-канцлера). Но это будет лишь признаком пропагандистской и дипломатической борьбы – в реальности шансов на сохранение единой Украины в каком-либо виде больше нет.

Россия на всем протяжении конфликта последовательно выступала за единую Украину, говоря о том, что сохранить ее можно только путем переговоров, а война лишь закапывает надежды на это. Формально Москва и сейчас говорит о переговорах – в понедельник Сергей Лавров призвал Запад изменить свои ставки на Украине: «Думаю, и в отношении Украины придет осознание полной тупиковости ставки на поддержку гражданской войны, ставки на то, что руководство Украины, используя армию, победит часть собственного народа, и на Украине воцарится мир». Министр призвал Запад «воздействовать на украинскую сторону в плане осознания ей ответственности за свою страну и в плане понимания того, что это не борьба за Украину против России, а борьба за Украину как за государство, в котором всем комфортно жить».

На встрече в Минске Путин тоже будет говорить о единой Украине – предлагая Порошенко пойти на мирные переговоры с Новороссией. Не потому, что Москву волнует сохранение власти Порошенко, украинские олигархи или она не хочет дальнейшего обострения отношений с Западом – а потому, что единую Украину проще реинтегрировать с Россией, чем Украину, распавшуюся на несколько частей.

Это не озвучивается Кремлем – но именно в этом и состоит главный национальный интерес России. Не в том, чтобы отрезать себе часть Украины, Новороссию (пусть даже и в размере всего Юго-Востока), и бросить Малороссию и Галичину в атлантический котел. А в том, чтобы методично, упрямо, используя все средства, бороться за удержание всей Украины в своей орбите.

В этом нет никакого империализма или агрессии – это естественная реакция здорового человека на попытку отрезать от него его зараженную часть. Вам как – по лодыжку, колено или пах? Такой вопрос не стоит перед Россией. Сколько времени займет лечение, каким оно будет, сколько тяжелых и рискованных операций необходимо – все это обсуждается и все возможно. Кроме одного – согласия на ампутацию, которое пытаются выбить заграничные «врачи-вредители». Именно поэтому Кремль не спешит с признанием Новороссии – нужно сохранить все.

Новороссия уже идет на поправку – и она может положительно повлиять на остальные части Украины. Не сразу – и, увы, вовсе не гомеопатическими средствами – но выздоровление Малороссии пойдет. Внутренние потрясения и внешние поражения ускорят этот процесс. Его можно было и замедлить, если бы Киев вел себя умнее и осторожнее, заморозил ситуацию на Востоке, прекратив силовую операцию, закрылся в себе, попытавшись удержать то, что пока еще его. Но упрямая попытка задавить восстание привела к тому, что Киев уже упустил возможность перемирия.

Сейчас согласие на переговоры – даже если оно будет получено в Минске или вскоре после Минска (и тяжелого военного поражения на восточном фронте) – ничего принципиально не изменит. Нет, конечно, переговоры начнутся, и на них даже может быть достигнуто какое-то перемирие – но оно будет хрупким и ненастоящим. Новороссия уже не согласна не только на федерализацию, но и на сохранение нынешней Украины как таковой – понимая, что та будет представлять для нее постоянную опасность.

У России и Новороссии есть только один резон подморозить ситуацию на какое-то время – чтобы в тишине наблюдать за внутриукраинскими верхушечными разборками и обрушением экономики. То есть выждать месяц-другой дальнейшего ослабления украинского государства – чтобы потом продолжить борьбу за всю Украину. Она будет идти во всех формах, но главной останется военная – война не закончится в ближайшие недели и даже месяцы.

Она может приостанавливаться, прерываться «очень важными» переговорами и даже «реальными договоренностями» – но до момента падения прозападной власти в Киеве (не обязательно именно вследствие наступления новороссийской армии – возможен и даже правилен внутренний переворот) эта битва не закончится. Пересборка Украины возможна лишь после ее окончания – если, конечно, на это согласится Новороссия и у нее хватит сил это сделать.

Если же нет – тогда раздел Украины на два или три государства станет началом нового этапа кризиса, в ходе которого цели Москвы останутся прежними. И тогда уже официальное воссоединение Новороссии с Россией будет совершенно естественно – после гибели незалежной исчезнет единственный резон и дальше сохранять формальную независимость Новороссии.

Но все это – перспектива средне- и долгосрочная. При этом в ближайшем, предстоящем нам этой осенью, акте украинской драмы Запад уже не будет играть решающей роли – его запоздалое согласие на федерализацию ничего не меняет, а отказаться от поддержки Порошенко Европе не позволят США. Примирительные замечания Меркель о том, что ей бы «хотелось, чтобы разрешение украинского кризиса не принесло вреда России», красивы, но бессмысленны на той стадии, которой уже достиг украинский кризис. К тому же на фоне продолжающейся политики санкций и блокады со стороны Запада – то есть стремления нанести вред России – выглядят издевательски.

Настрой США на военное подавление Новороссии и последующую атлантизацию Украины, а России – на удержание всей Украины, не допускает никаких компромиссов. Точнее, какие-то временные компромиссы (локальные, не отменяющие глобального противостояния России и США) еще не так давно были вероятны – но сам ход войны на востоке бывшей Украины сделал их невозможными. Поздно – конвой уже ушел, марш уже прошел. Начинается наступление.

Пётр Акопов.