Блокпост №13. Вызываю огонь на себя!

В свои 24 он совершил уникальный подвиг, не имея ни одного шанса выжить. Как и защитники знаменитой Осовецкой крепости. Но все же «Золотую звезду» Героя России спецназовец Сорокин получал в Кремле лично.

Девять суток бандиты пытались «выкурить» защитников блокпоста № 13: уговорами сдаться, непрерывным обстрелом, штурмом и даже удушающим газом… Оставшиеся бойцы выбирались из окружения, выполняя приказы рядового Юрия Сорокина, который взял на себя командование после гибели комбата…

13-й блокпост в Грозном преграждал путь, по которому с гор должно было прийти подкрепление бандитам. За бетонными стенами небольшого укрытия находились остатки разбитой колонны Внутренних войск: взвод на БМП и экипаж танка, омоновцы и военнослужащие, выжившие в локальных боях в центре Грозного и отступившие сюда, раненые разведчики. Всего более тридцати человек. Питание и медикаменты почти закончились. По воздуху доставить продукты, перевязочные средства и лекарства не удавалось – боевики, пользуясь тем, что воздушный транспорт шел на малой высоте, заставили его развернуться мощным пулеметным обстрелом. Зато боеприпасов было хоть завались!

Бандиты несколько раз пытались договориться с защитниками блокпоста. В числе парламентеров, по словам Сорокина, был даже один известный полевой командир, представившийся начальником артиллерии войск Ичкерии. К «артиллеристу» тогда еще живого командира КПП бойцы выносили на плащ-палатке, так как его нога была раздроблена. Разговора не получилось, и уходить спецназовцы наотрез отказались.

Отчаявшись, боевики даже попытались «выкурить» бойцов фосгеном - удушающим газом, который использовали еще в Первую мировую как боевое отравляющее вещество.

- Я увидел, что воздух как-то неестественно переливается на солнце, – вспоминает Юрий Валерьевич. – Крикнул ребятам, чтобы они намочили солдатские косынки и приложили к носу – может, так дольше продержимся. Но, к счастью, погода оказалась на нашей стороне – ветер вскоре переменился, и газ «выбрал» другое направление.

Все девять суток защитникам «крепости» № 13 приходилось не только отбивать атаки бандитов, но и просто элементарно выживать. Благо, вода имелась – ее брали из пробитого снарядом водопровода, а вот еда...

- Из «целых» на блокпосту были два сержанта, – рассказывает Сорокин. – Но оба контуженные и потому глухие. Я им кое-как знаками объяснил, где можно достать продукты. Ночью они отправились на дачи в пригородный поселок и принесли оттуда соленья-варенья, а также простыни, которые мы использовали как перевязочный материал.

Практически у всех военнослужащих загноились раны, а одному солдатику даже пришлось отрубить руку - началась гангрена. Разведчики поймали «языка» из местных, отобрали у него документы и заставили раздобыть бутылку водки. Юрий влил в раненого стакан «огненной воды», обкалил на костре свою саперную лопатку, а фельдшер на пеньке, вместо операционного стола, отхватил пареньку руку по плечо. Позже Сорокин встречался с солдатом в госпитале, и тот благодарил командира за то, что он с товарищами не дал ему умереть.

Утром на девятые сутки осады защитники КПП решились на контратаку.

- Бойцы-то пошли, а я выполз за ними и по рации руководил схваткой, – говорит Юрий Валерьевич. – Однако в какой-то момент понял, что мы вот-вот увязнем в этом бою, и дал команду отступать, иначе нас всех перебьют.

Уйти с остальными Сорокин уже не успевал. Бандиты кричали ему: «Сдавайся!», поняв, что патроны у спецназовца кончились. «А вот хрен вам!», – сделал неприличный жест в сторону противника Юрий. Дождавшись, когда за бойцами закроются ворота маленькой «крепости», он, лежа на пыльной, изрытой снарядами мостовой, вызвал огонь на себя.

Командир артдивизиона 101-й особой бригады осетин Важа как-то глухо-виновато сказал по рации: «Ну прощай, братишка!». – «Прощай, прощай!», – ответил ему Сорокин. Через мгновение наша артиллерия со всей силой обрушилась на этот клочок городской улицы, едва не похоронив под землей и обломками асфальта сам блокпост.

- И сейчас очень страшно, до сих пор мурашки по телу бегают, как вспомню, – признается Юрий Валерьевич. – Подо мной все всколыхнулось, и я потерял сознание. Когда очнулся, ощутил, будто что-то торчит в моей голове. Дотронулся – осколок! Я его выдернул и снова отрубился. Провалялся целый день. В ушах непрекращающийся гул – и больше ни одного звука. Уже поздно вечером те два глухих сержанта выбрались из КПП, чтобы забрать мое тело. Ведь никто даже подумать не мог, что я останусь жить!

…Сейчас Сорокин смеется – ведь он, защитник 13-го блокпоста, был выписан из госпиталя 13 ноября 1996 года, ехал домой в вагоне № 13, да и место ему досталось тоже 13-е. И хотя Юрий Валерьевич не верит в предрассудки, все же не исключает, что потом его многочисленные ранения как-то были связаны с чертовой дюжиной. К слову, серьезная рана левой руки, полученная в одной из секретных спецопераций в 2002 году и мучающая его до сих пор, наверное, из той же «оперы».

P.S. В марте 2003 года, встретив на пороге вернувшегося из Москвы отца, у которого на груди сверкала Золотая Звезда, пятилетний Владислав долго и внимательно рассматривал награду, а потом безапелляционно произнес: «У меня будут две такие!».

Ещё одна статья про него в "Ставропольской правде"