Александр Роджерс: О чём говорит факт крушения СССР?

Иллюстрация: OpenClipart-Vectors / pixabay

Исторически есть три вида диспутов: теократический, схоластический и естественнонаучный.

Теократический – это когда в споре можно ссылаться только на то или иное «священное писание». В христианстве на Библию, в исламе на Коран. Привёл подходящую фразу из писания – победил.

Схоластический – это когда кроме священного писания можно ссылаться также на труды учёных-богословов. Если твой оппонент сослался на Иоанна Златоуста, а ты на Тертуллиана (или наоборот) – ты победил.

Естественнонаучный – это когда ты можешь подтвердить верность своих утверждений фактами и результатами экспериментов.

Практика – критерий истины ©

Карл Маркс

Марксизм – это первая в мире научная идеология. И, как любая наука, он должен развиваться и корректироваться в соответствии с развитием окружающего мира.

Сам Маркс писал «Философия без практики мертва» (по аналогии с христианским принципом «Вера без дел мертва»).

К сожалению, многие современные левые относятся к марксизму как к религии. Слепо повторяя постулаты ста с лишним летней давности, как догмы. «Ритуал убивает смысл». Начётничество убивает развитие.

Они сводят любой теоретический спор не к естественнонаучному (как должно быть), а к схоластическому. «Маркс сказал так – и это истина в последней инстанции». «Ленин сказал так, и это истина в ещё более последней инстанции».

В результате ведут себя не как учёные, а как религиозные фанатики. Появляются «ортодоксы» и «еретики», начинается поиск «ревизионистов», чтобы сжечь их на кострах инквизиции. И самым страшным приговором становится «противоречит догме», хотя с точки зрения науки и практики нет ничего страшнее «не работает».

И, по их логике, первым «ревизионистом» нужно заклеймить Ленина. Потому что никто так не доработал и не развивал марксистскую мысль, как он. Но Ленина клеймить стрёмно, поэтому клеймят обычно Фромма, Грамши (при том, что я отнюдь не в восторге от Грамши), Валлерстайна и прочих.

Ленин при этом, как и Маркс, был гибким прагматиком. Если практика противоречила теории, это не вызывало в нём истерик «Сгори синим пламенем, неправильный мир!», как у некоторых наших современников, а служило поводом к доработке теории и пересмотру тактики. Так было с военным коммунизмом, так было с советами, так было с НЭПом и так далее.

Причём парадоксальное явление: с одной стороны только ленивый за последние годы не говорит о застое левой идеологии, и одновременно любые попытки её развивать наталкиваются на травлю со стороны «ортодоксов» и крики «Ревизия! Зовите инквизиторов с хворостом, будем аутодафе делать!».

Обывательское же стремление к возврату Советского Союза чаще всего происходит вообще в форме «Верните как было» (даже без уточнения, какой именно период СССР нужно вернуть, потому что они существенно отличались друг от друга) без малейшей рефлексии по поводу причин разрушения СССР, перерождения его элит и прочей работы над ошибками.

Но наличие упрямого факта крушения СССР говорит нам, что

а) наличная теория не достаточна;

б) как минимум часть реализованной практики была не верна.

Ни Маркс с Энгельсом, ни Ленин не могли описать, например, фашизм, ввиду отсутствия такового в их время. Не могли они учитывать развитие вычислительных возможностей компьютеров и стремительное развитие телекоммуникаций (по тем же причинам). Не стояли перед ними вопросы возможного изменения климата и исчерпания углеводородов. И так далее.

В следующих частях я постараюсь (в меру своих способностей, понимания и наличия свободного времени, которого всегда не хватает) перечислить основные «бутылочные горлышки» и марксистской теории, и марксистской практики. А также изложить своё видение возможных путей разрешения этих проблем.

Потому что без признания ошибок прошлого мы обречены ходить по кругу и снова и снова наступать на одни и те же грабли.

Александр Роджерс